Эпидемии и общество: от Черной смерти до новейших вирусов

Быть может, она появилась… именно потому, что в последнее время врачи и представители системы общественного здравоохранения стали лучше понимать цели своей работы и в полной мере оценили, с каким масштабным, глубинным и многообразным вековым злом имеют дело. Вероятно, они решили взглянуть не только на самого пациента, но на его семью, соседей. ‹…› Быть может, с помощью этой секции медики хотят донести до нас… что наконец-то осознали: для победы над туберкулезом требуется нечто большее, чем лечение отдельных пациентов, нечто большее, чем соблюдение пусть даже самых разумных медицинских правил? ‹…› Мы пригласили ведущих специалистов в области права и медицины обсудить принципы, на основании которых государство должно осуществлять свои полномочия по охране здоровья… Кампания против туберкулеза должна, без сомнения, распространяться и на эти сферы{166}.

Расширив таким образом свои полномочия, кампания против туберкулеза стала не только медицинской, но и социальной войной, что вселяло надежду на фоне отсутствия каких-то других средств защиты от самой разрушительной медицинской проблемы эпохи. Мало кто сомневался в том, что в целом кампания оказалась успешной, и на протяжении полувека она служила весомым свидетельством, что с самой смертоносной и распространенной болезнью эпохи можно справиться профилактикой, обеспечением доступа к медицинской помощи и социальными реформами. Например, медсестра Элизабет Кроуэлл объясняла, что в диспансере «технический уход за больными» составляет лишь «небольшую часть» медсестринской работы, а «бóльшая ее часть посвящена просветительской и социальной деятельности. Только безграничная тактичность, терпение и настойчивость помогут внедрить основные принципы гигиены и санитарии в упрямые, равнодушные, предвзятые и необразованные умы»{167}.

Существует заманчивое предположение, что эта долгая война с туберкулезом стала одним из факторов, подготовивших почву для становления «социального государства», выстроенного в Западной Европе после Второй мировой войны. С этого момента европейские общества приняли решение, что конечная цель кампании – «противотуберкулезная помощь для всех», за что и ратовали Девайн и Кроуэлл. И даже Соединенные Штаты в это время были близки к созданию аналогичной системы здравоохранения, но отступили, когда президент Гарри Трумен объявил, что страна не может позволить себе одновременно и здравоохранение, и перевооружение, необходимое в свете холодной войны.

Послевоенная эпоха и антибиотики

После Второй мировой войны в сфере борьбы с туберкулезом наступила эпоха безоговорочного оптимизма, продлившаяся до 1980-х гг. Источником такой веры в успех был отнюдь не традиционный арсенал средств для борьбы с туберкулезом – санатории, диспансеры и просвещение. От этих институтов времен войны с туберкулезом быстро отказались как от малоэффективных и ненужных в свете двух новых открытий, одно из которых касалось профилактики, а другое – лечения. Казалось, что в совокупности эти средства дают надежду не просто на победу в борьбе с болезнью, но и на то, что ее удастся искоренить на всей земле.

Оружием профилактики стала вакцина на основе бациллы Кальметта – Герена (БЦЖ). Препарат был разработан по методике, которую Эдвард Дженнер применил против оспы, а Луи Пастер – против бешенства. В БЦЖ используется живая, но ослабленная бактерия Mycobacterium bovis, которая вызывает бычий туберкулез и способствует формированию перекрестного иммунитета к M. tuberculosis, так же как коровья оспа, использованная Дженнером, к человеческой.