Эпидемии и общество: от Черной смерти до новейших вирусов

Такое колониальное отношение породило самонадеянность в научных кругах. Международное медицинское сообщество сделало два обнадеживающих утверждения. Первое, что Европа и Северная Америка защищены от болезни благодаря цивилизованности и науке. Роберт Кох заявил, что чума всегда отступает перед достижениями цивилизации. Второе утверждение состояло в том, что даже на Востоке современные научные представления о чуме помогут колониальным властям одолеть ее, но только если малограмотные туземцы пойдут на сотрудничество. В 1900 г. главный санитарный врач государственной службы здравоохранения США Уолтер Вайман торжественно объявил, что наука обладает всеми необходимыми знаниями, чтобы искоренить эту болезнь. По его мнению, несостоятельность которого показали последующие события, «на примере этого заболевания мы наглядно видим, каких успехов добилась современная научная медицина. Мы узнали истинную природу этой болезни только в 1894 г. А уже сейчас ее причина, способ распространения и средства борьбы с ней известны науке доподлинно»{175}.

Решающую роль во всемирном распространении современной пандемии сыграл Гонконг – третий по величине порт в мире, связанный торговлей и миграцией с другими портовыми городами на всех континентах. Когда весной 1894 г. чума впервые прибыла в Гонконг из китайской провинции Юньнань, угроза распространения болезни по всему миру стала очевидна. И действительно, вспышки в таких отдаленных местах, как Гонолулу, Манила, Бомбей и Порту, были напрямую связаны с прибытием пароходов из Гонконга. Впервые чума атаковала колонию весной 1894 г. и продержалась там до сентября. Точное число жертв установить невозможно, так как Китай пытался скрыть от британских властей вспышку эпидемии, поэтому имеющаяся статистика сильно занижена. Однако, по официальным данным, в 1894 г. чума унесла жизни 3000 человек, при этом население острова составляло 200 000 человек, половина из которых бежала. British Medical Journal усомнился в точности официальных сведений и предположил, что количество жертв составило порядка 10 000 человек.

Жертвами чумы были почти исключительно одни китайские рабочие, проживавшие в перенаселенных трущобах вокруг Тайпинсань-стрит. Здесь, в «пятом санитарном округе», плотность населения достигала 960 человек менее чем на полгектара, в то время как в процветающем «третьем санитарном округе», где из 10 000 белых жителей почти никто не погиб, на такой же площади проживали всего 39 человек. Не считая гарнизонных солдат и моряков, европейцы обитали на склонах холма «Пик», где на высоте примерно 550 м над уровнем моря находится главная вершина острова. Белые проживали в бунгало, построенных для экономической и национальной элиты гонконгского общества. Пресса отмечала, что у обитателей холма «практически неуязвимый иммунитет»{176}.

Отличительной чертой третьей пандемии стало то, что болезнь укоренялась в районах, куда однажды попадала, и на протяжении десятилетий возвращалась туда из года в год под видом сезонной эпидемии. Наведавшись в Гонконг в 1894 г., чума обошла его в 1895-м, но вернулась в 1896 г. и с тех пор неизменно вспыхивала там каждые февраль-март до 1929 г., хотя всякий раз стабильно затихала к началу осени. По интенсивности эти ежегодные вспышки очень разнились. Иногда смертность была незначительной, но вот в 1912-м, 1914-м и 1922-м колония пережила трагедию, сопоставимую с тем, что творилось в 1894 г. В общей сложности было зарегистрировано около 24 000 случаев, из которых более 90 % окончились летальным исходом. То есть от чумы погибло 10 % населения острова, и каждый год эпицентром становился район Тайпинсань-стрит.

Одна из ежедневных газет возлагала ответственность за эпидемию на чернорабочих «кули», которые якобы «питали страсть к многоквартирным домам» и определенно получали удовольствие от того, что набиваются по сто человек «в помещение, рассчитанное на одну обычную европейскую семью. Требований к жилью у кули немного – была бы койка достаточно широкая, чтобы лежа покуривать опиум»{177}. Англоязычная пресса жаловалась, что в этих своих логовах упрямые китайцы не соблюдают «здравые рекомендации европейских врачей», а слушаются только своих местных лекарей, которые «сплошь шарлатаны» и лечат «бестолковыми отварами»{178}.

Микробная теория, миазмы и чума