Эпидемии и общество: от Черной смерти до новейших вирусов

Губернатор Робинсон, сведущий как в истории, так и в объяснявшей ее научной теории, предложил план, основанный на лондонском опыте XVII в. Согласно этому плану, который губернатор реализовал, перед тем как покинуть пост в 1898 г., трущобы близ Тайпинсань-стрит огородили и подожгли, чтобы вся грязь вместе с заразой, скопившейся в зданиях, сгорела, а земля под ними очистилась. Один из членов Санитарного совета, доктор Дж. Айрес, предлагал это решение еще в самом начале чумной вспышки: «Надо, насколько это возможно, сжечь дотла весь район»{181}. Газета The Globe в Торонто сообщала, что «правительство предало огню все здания в зачумленном районе и засыпало все подземные притоны. В целом, – резюмировало издание, – это мероприятие, организованное властями и населением, – одна из самых блистательных страниц в истории британской колониальной администрации»{182}.

Ситуация на рынке жилья способствовала принятию решения о поджоге, поскольку земля без построек стоила дороже, чем с ними. Так что новая Тайпинсань-стрит XX столетия должна была возникнуть на месте, которое губернатор Робинсон расчистил и очистил огнем. О том, что по этому поводу думали местные китайцы, красноречиво свидетельствует тот факт, что Робинсон – единственный губернатор колонии, в чью честь так и не назвали ни одной улицы. Газета The Times of India, вполне резонно объясняя причину таких настроений, вопрошала: «Что сталось с тысячами душ, оказавшихся без крова, когда эти громадные здания были вырваны из самого сердца трущоб? Ответ на этот вопрос – ужасающая теснота, которая теперь наблюдается в нетронутых кварталах. Арендная плата там поднялась на 50–75 %. В комнате, где раньше проживала одна семья, теперь ютятся две или три»{183}.

Получив подкрепление за счет исторического опыта Лондона и гонконгского примера, теория рецидива, и без того не экзотическая и отнюдь не локальная медицинская концепция, в начале третьей пандемии стала широко применяться и в других странах. Например, в китайском квартале Гонолулу в конце 1899 г. было устроено сразу несколько «санитарных» пожаров. Ветер разнес пламя, и в январе там начался Великий пожар 1900 года, охвативший 15 гектаров и уничтоживший по приблизительным оценкам 4000 домов. В 1903 году газета Chicago Daily Tribune вышла с заголовком «Британцы отказываются от борьбы с чумой» и объяснила:

Огонь – излюбленное средство очищения, которое безжалостная рука белого человека использовала на Востоке, особенно во время эпидемий холеры и чумы, – усугубляет ненависть азиатов… к иностранцам. Белые, убежденные в том, что распространению заразы способствует грязь в местах проживания местных жителей, без колебаний подносят к их домам факел. Хотя, как оказалось, от этого нет никакой пользы{184}.

Опустошение Бомбея

Главной жертвой современной пандемии стал Бомбей. Этот огромный многонациональный мегаполис был вторым по величине городом Британской империи, текстильным и административным центром, крупным морским портом с превосходно защищенной глубоководной гаванью. Когда в 1896 г. в городе с населением 800 000 человек разразилась чума, этот индийский порт пострадал сильнее всех городов мира. Бомбей – важнейший пример, на котором можно изучить условия, способствовавшие распространению чумы, политику борьбы с ней и отчаянное сопротивление городской бедноты тем жестким мерам, что пытались насаждать колониальные власти.

Первый случай заболевания, то есть нулевой пациент, в Бомбее так и не был найден, однако известно, что чумную палочку доставили в порт в 1896 г. корабельные крысы из Гонконга. Поэтому самые первые случаи чумы были выявлены в трущобах района Мандви, расположенного в непосредственной близости к порту. Главную роль в этом сыграла торговля зерном, поскольку в город доставлялись бесчисленные мешки пшеницы и риса. Комиссия по борьбе с чумой вскоре объяснила: