Эпидемии и общество: от Черной смерти до новейших вирусов

Первая эпидемия была зарегистрирована в Швеции в 1881 г., затем в Вермонте в 1894 г., снова в Скандинавии в 1905 г., в Нью-Йорке в 1907 г. и в Вене в 1908 г. А в 1916 г. современный полиомиелит окреп настолько, что опустошил Нью-Йорк и значительную часть северо-востока США. После этого на индустриальном Западе в летний сезон крупные эпидемии полиомиелита повторялись регулярно. В США пик полиомиелита пришелся на 1949–1954 гг. (см. табл. 1).

Страх, который внушал современный полиомиелит, был продиктован разными факторами: он стал главным инфекционным заболеванием внезапно, лекарства от него не было, а заражал и убивал он массово. Не меньший ужас внушало то, что этот полиомиелит не только убивал, но мог парализовать и изуродовать. Типичный взгляд на новый недуг отражает заметка в журнале Ladies' Home Journal 1935 г., где подчеркивается, что эта болезнь оставляет «увечья похуже смерти»{205}, потому эпидемии полиомиелита родители боялись больше, чем любой другой.

Полиомиелит не давал забыть о себе и в промежутки между вспышками эпидемий. О нем непрестанно напоминали молодые люди, прикованные к инвалидным креслам и аппаратам искусственного дыхания, закованные в колодки и металлические корсеты, которые поддерживали иссушенные параличом конечности. Первый разработчик эффективной вакцины от полиомиелита Джонас Солк (1914–1995) писал, что «мы слишком хорошо знакомы с этой особенностью паралитического полиомиелита, отличающей его от остальных инфекционных заболеваний; с этим необычным сочетанием – ужаса и горя, которыми он оборачивается и которые так несоразмерны частоте его атак»{206}. Обществу впервые пришлось прямо взглянуть на проблему инвалидности, которую в основном игнорировали.

Кроме того, страх перед современным полиомиелитом усиливала его таинственность. Когда в 1916 г. эта болезнь поразила Нью-Йорк, она ввела в замешательство даже врачей. В то время научные и медицинские знания о полиомиелите и его течении были ничтожны. Врачи не могли предложить ни лечения, ни поддерживающей терапии, ни профилактических мер, ни способов реабилитации покалеченных. Пути распространения болезни, то, как она проникает в организм и какие патологические процессы в нем вызывает, – все это было покрыто завесой тайны. На Западе особое недоумение вызывало то, что жертвами полиомиелита оказывались представители самых разных слоев общества. По-видимому, в случае этой инфекции санитарные условия, социальное положение и жилищные нормы значения не имели. «Полиомиелит не кара за бедность, – подчеркивалось в журнале Ladies' Home Journal. – Этот кошмар наступает для всех, и богатство бессильно обеспечить иммунитет от него. Уж если это крошечное калечащее своих жертв нечто разбушевалось, то упитанным малышам с широких бульваров его непостижимая всеядность угрожает ничуть не меньше, чем беспризорникам из сточных канав. ‹…› Едва ли есть на свете поветрие… столь же загадочное, как этот невидимый мучитель, увечащий наших детей»{207}.

В общем, полиомиелит, в отличие от других крупных эпидемий, не был социальной болезнью, от которой богатые могли спастись. Скорее, полиомиелит воспринимался как полная противоположность болезни бедности, поскольку тяготел к богатым кварталам, пригородам и сельским районам. В США этот недуг поражал белых детей чаще, чем представителей этнических меньшинств, из-за чего ему уделялось особое внимание. Опрос, проведенный в 1948 г., показал, что больше полиомиелита американцы боялись только ядерной войны.

Примечательно, что разрушительные последствия полиомиелита в СССР и США в очередной раз достигли максимальных значений одновременно. Это общее бремя горя и страха сделало возможным невероятное для эпохи холодной войны сотрудничество между Альбертом Сейбином и Дороти Хорстманн с одной стороны и их советскими коллегами Михаилом Чумаковом и Анатолием Смородинцевым с другой. Вместе они осуществили первые массовые клинические испытания пероральной вакцины. В 1959 г. Чумаков руководил программой введения аттенуированных штаммов из лаборатории Сейбина более чем миллиону советских граждан. Ожидая следующим летом новой вспышки эпидемии, Чумаков убедил Академию Наук СССР и ее партийное руководство, что вакцина не только предотвратит чудовищную эпидемию, но и поможет искоренить болезнь. Пока холодная война набирала обороты и грозила перерасти в вооруженный конфликт, американские и советские ученые осуществляли крупномасштабную программу обмена информацией и мирного сотрудничества в борьбе с общей микробиологической угрозой.

Источник: Национальный фонд борьбы с детским параличом, Poliomyelitis 1957: Annual Statistical Review (N.p., 1957)