Эпидемии и общество: от Черной смерти до новейших вирусов

Южная Корея правильно отреагировала в значительной мере потому, что в 2015 г. в этой стране была самая крупная за пределами Ближнего Востока вспышка Ближневосточного респираторного синдрома (Middle East respiratory syndrome, MERS). Наученное горьким опытом руководство страны понимало опасность появившегося коронавируса и приняло незамедлительные и решительные меры для борьбы с SARS CoV-2. Успех южнокорейской политики заключался в обширном тестировании, отслеживании контактов, установлении социальной дистанции, изоляции в подозрительных случаях, свободном и всеобщем доступе к медицинской помощи и рассылке текстовых сообщений для уведомления граждан о наличии заболевания в их районе. Чтобы введенные меры были понятны всем, официальные лица дважды в день устраивали пресс-конференции с участием специалистов здравоохранения и вирусологов. В результате постоянного информирования и быстрого осуществления мер здравоохранения, стране за несколько недель удалось остановить COVID-19. В Южной Корее инфекция распространилась незначительно, минимально повлияла на экономику, а к 30 мая умерло всего 269 человек. Введения новых более жестких мер не потребовалось.

Италия не отреагировала с такой же быстротой по трем существенным причинам. Первая, пожалуй, самая понятная. Власти на местном и национальном уровне не имели тех преимуществ, которые затем появились у других стран, принимавших решения позже и уже на основании чужого опыта. В начале марта единственным примером борьбы с COVID-19 был Китай, а о происходящей там катастрофе знали немного. Кроме того, когда появились тяжелые случаи заболевания с явно выраженными симптомами, передача инфекции среди населения продолжалась уже в течение нескольких недель, это происходило незаметно, потому что было много бессимптомных носителей, а в более явных случаях людям ошибочно ставили диагноз «грипп». Таким образом, время было упущено, и опасность распространилась гораздо шире, чем предполагалось. Процитирую одного из экспертов: «Заболевание уже присутствовало в течение некоторого времени. ‹…› Люди выносили его из больницы в город, из города в область. Молодые люди передавали его родителям, бабушкам и дедушкам. Оно распространялось в казино и кофейнях»{302}.

Однако дело было не только в этом. В марте стало ясно, что при отсутствии вакцины и лечения органы здравоохранения могут полагаться только на такие меры, как изоляция, выявление контактов, социальная дистанция и ношение масок. Эти меры были применены в Ухане, их обсуждали специалисты в Италии и настоятельно рекомендовали профсоюзы Ломбардии, опасавшиеся за здоровье своих коллективов. Но это была драконовская политика, и она угрожала экономике. В результате против нее выступили влиятельные лица. Интересы промышленников представляла Конфиндустрия (Всеобщая конфедерация итальянской промышленности), которую можно сравнить с Национальной ассоциацией промышленников в США или Конфедерацией британской промышленности в Великобритании. Это мощное лобби решительно отвергло любые меры, которые могли привести к замедлению производства или закрытию заводов. Выражая позицию промышленников и отказываясь от любых мер, похожих на локдаун в провинции Хубэй, мэр Милана Джузеппе Сала с вызовом заявил: «Милан никогда не спит».

Так и президент Конфиндустрии в провинции Бергамо Стефано Скалья сохранял решительный оптимизм еще 29 февраля. В тот день организация опубликовала сообщение под заголовком «Бергамо работает». В тексте с уверенностью, не имевшей под собой оснований, сообщалось, что «риск заражения низок». Кроме того, Скалья заверил встревоженных читателей, что власти прекрасно контролируют ситуацию{303}.

Помимо прочего, политические лидеры стали жертвами самонадеянности в медицинских вопросах. Они предполагали, что европейцы надежно защищены от инфекционных заболеваний мощными барьерами цивилизации, благосостояния, гигиены и науки. Казалось немыслимым, что в стране Евросоюза может бушевать вирус, который до сих пор затронул только отдаленный и пока еще развивающийся Китай. Как заметили американский канал NBC News, «в Северной Италии одна из лучших систем здравоохранения в западном мире. Ее врачи и медицинские работники хорошо обучены. Они чувствовали себя подготовленными, когда коронавирус начал распространяться по их процветающему, хорошо образованному региону»{304}.

В то же время доктор Тедрос, генеральный директор Всемирной организации здравоохранения, ежедневно проводил в Женеве пресс-конференции, посвященные COVID-19. Он утверждал, что возможное распространение болезни – серьезная проблема везде и для всех. Кроме того, он предупредил, что жесткие меры, предпринятые Си Цзиньпином, помогут лишь выиграть время, чтобы другие страны успели подготовиться. Его слова не убедили Италию, и она упустила тот удобный момент, о котором неоднократно говорил Тедрос.