Эпидемия безбрачия среди русских крестьянок. Спасовки в XVIII–XIX веках

История старой веры и сопротивления браку в Пашутиной, находившейся всего в 2 километрах от села Стексово, была совсем другой, но она лишь частично освещена в сохранившихся документах. По одной версии — по всей видимости, устному преданию, — село было основано в середине XVIII в. выходцами из Стексово и других деревень и названо в честь основателя Павла[637]. Это, однако, маловероятно, так как в 1762 г. в той части Пашутиной, которую позже получил в наследство Сергей Голицын, общее население насчитывало 116 душ мужского и женского пола (более ранних ревизских сказок по местности, позже ставшей Ардатовским уездом, не сохранилось), а доля села, наследованная по линии Прасковьи Голицыной, была больше[638]. Трудно представить, что новое селение достигло бы таких размеров за 10 с лишним лет. Между прочим, в 1763 г. все женщины 20 лет и старше в части села Дарьи Голицыной (и позже Сергея) были замужем, и 23 из 25 жен были родом из этой же деревни. Это составляет больший процент жен местного происхождения, чем в остальном имении: например, в более крупных деревнях, таких как Писарево (293 души обоих полов в будущей доле Сергея Голицына), Пятницкое (160 душ) и Балахониха (215 душ), от 60 до 74 % жен были родом из этих деревень. Стексово, с самым большим населением — 444 души всех возрастов и обоих полов (в будущей доле Сергея Голицына), — было вторым по количеству жен местного происхождения — 88 %, но, естественно, чем больше деревня, тем легче найти невесту по соседству. Похоже, что пашутинские мужчины приводили жен из-за пределов своей общины, только когда в селе не оставалось ни одной незамужней женщины[639]. То есть предпочтение брать себе пару из своей общины было осознанным и почти наверняка связанным с религией.

Пашутина во второй половине XVIII в. была почти целиком старообрядческой; в ней была своя, заведенная без разрешения властей старообрядческая часовня вплоть до 1798 г., когда Нижегородская епархия дала добро на создание там единоверческого прихода[640]. Из последующих прошений, в которых старообрядцы обращались за разрешением присоединиться к этому приходу, нам известно, что многие пашутинцы принадлежали к Спасову согласию и вначале отказывались войти в единоверческую церковь. Присутствие значительного количества спасовцев может объяснить, почему в 1795 г. 24 % (6 из 25) пашутинских женщин в возрасте от 25 до 54 лет никогда не были замужем[641]. Между тем после 1795 г. сопротивление браку практически прекратилось. В 1834 г. в живых осталась только одна взрослая незамужняя женщина 48 лет. В 1845 г. там была еще одна взрослая незамужняя женщина, 21 года, но она была хромая и, возможно, поэтому не вышла замуж; она оставалась одинокой и в 1850, и в 1861 гг. В 1850 г. еще одна взрослая женщина также была не замужем; она не была включена в ревизскую сказку того года, вероятно, потому, что получила вольную, но ей было либо 23, либо 27 лет, в зависимости от того, где ее возраст был записан правильно — в вотчинной переписи 1845 г. или в исповедной ведомости 1861 г. (я посчитал ее 23-летней). В период между ранними 1800-ми и 1861 г. она и хромая девица были единственными не вышедшими замуж коренными пашутинками[642]. Нам известно только одно обстоятельство, которое могло бы объяснить конец уклонения от замужества в Пашутиной: открытие дозволенного законом места для старообрядческих богослужений — единоверческой церкви. По всей вероятности, возможность регулярно совершать старые обряды, включая дониконианский обряд венчания, убедила женщин села, в том числе спасовок, что брак все-таки от Бога.

ДЕМОГРАФИЧЕСКИЕ ПОСЛЕДСТВИЯ