Эпидемия безбрачия среди русских крестьянок. Спасовки в XVIII–XIX веках

В отношении всего периода 1814/1816–1845 гг. три момента не вызывают сомнения: в Стексове шел медленный, но неуклонный процесс убыли дворов, присутствие незамужних взрослых женщин имело минимальное отношение к обнищанию и гибели дворов и — по крайней мере, в период 1834–1845 гг., а возможно, также и раньше — дворы с незамужними взрослыми женщинами были более благополучны, чем те, где их не было. С 1814 по 1834 г. исчезли 13 из 91 двора, так же как 9 из 78 с 1834 по 1845 г.; годовой показатель убыли был чуть меньше одного процента в первый и чуть больше одного процента во второй период. По другим меркам, за 29 лет исчезли 22 из исходных 91 двора или 7,8 % от исходных 91 % за десятилетие. Из 22 дворов со старыми девами гибель настигла только два (9 %), а из 69 дворов без старых дев исчезли 20 (30 %). Это сценарий, полностью противоположный баковскому. Некоторые из сопротивлявшихся браку дворов в стремлении предотвратить демографический коллапс брали к себе потенциальную смену, но более значительным фактором является то, что дворы со старыми девами в среднем отличались от дворов без них бóльшим благосостоянием.

СОЛДАТЧИНА И СРАВНЕНИЕ: СТЕКСОВО ГОЛИЦЫНА И СТЕКСОВО ОБОЛЕНСКОГО

Ревизские сказки 1834 и 1850 гг. показывают, что в имении Стексово Сергея Голицына из 122 мужчин, которым исполнилось 20 лет (минимальный возраст призыва в армию по данным на 1831 г.) между 1816 и 1825 гг., на военную службу призвали 27 (22 %); в 1826–1835 гг. из 127 мужчин, которым исполнилось 20 лет, в армию ушли 20 (15,7 %); а из 92 мужчин, которым исполнилось 20 лет в 1836–1845 гг., воинская повинность забрала 13 (14,1 %)[646]. Некоторых мужчин из когорты 1836–1845 гг. должны были забрать также после ревизии 1850 г. Поскольку эти ревизии учитывали только женщин, которые были живы в 1834 и 1850 гг., и ничего нам не говорят о тех, кто исчез из вотчинной описи между 1816 и 1850 гг., мы не можем сравнить количество мужчин и женщин, вошедших в эти годы в брачный возраст. Отток стексовских мужчин в армию действительно предполагает возможность, что рекрутская повинность могла быть причиной, по которой многие стексовские женщины оставались незамужними. Однако это предположение так же неверно в отношении Стексово в 1820–1840-х гг., как и в отношении дворцовых крестьян прихода с. Купля и ливенского имения Баки в 1760–1790-х гг. Это более или менее напрямую подтверждается возрастом мужчин, в котором их призывали в армию, и, косвенно, сравнением с ревизской сказкой 1850 г. из части села Стексово, принадлежавшей Оболенским. В Стексово, как и везде, рекрутчина нанесла ущерб многим дворам и некоторые разорила, но шансы бракоспособных женщин выйти замуж от этого существенно — а возможно, и никак — не пострадали.

Во второй четверти XIX столетия в России большинство мужчин, ушедших в армию, имели жен. Этот факт идет вразрез с устойчивым представлением о том, что в XVIII и первой половине XIX в. большинство рекрутов были холостыми, так как именно холостяки играли менее важную роль в выживании двора, чем женатые. Само собой разумеющимся считается также, что дворы с тремя и более мужчинами трудового возраста первыми и в наибольших количествах отдавали сыновей армии. Эти принципы были выработаны крестьянскими общинами, обязанными выбирать призывников, и вписаны в закон о воинской повинности 1831 г. Было, конечно, много исключений, особенно в крепостных имениях[647]. Между тем данные, собранные Борисом Мироновым, показывают, что с 1826 по 1830 г. примерно 40 %, с 1831 по 1835 г. порядка 50 %, а с 1836 по 1845 г. около 60 % рекрутов были женаты[648].

В голицынском имении процент женатых рекрутов был значительно выше. В стексовской подворной описи 1845 г. находим шестерых мужчин, ушедших в армию в 1843–1844 гг.; все они были женаты и оставили своих жен, которые после призыва мужей получили вольную. Эти стексовские рекруты были старше среднего по стране возраста призыва: в 1841–1846 гг. средний по стране призывной возраст был 23,5 года, а в Стексово — 28 лет (24, 26, 26, 29, 31, 32)[649]. Их возраст объясняет, почему они все уже имели жен: к 24 годам практически все мужчины имения вступали в брак. В ревизии 1850 г. переписаны дополнительные восемь мужчин, забранные в армию между 1840 и 1850 гг., но ничего не сказано об их брачном состоянии. Двое, 18 и 19 лет, могли быть или не быть холостыми, остальным было от 23 до 31 года (медианный возраст 26–27), и они, скорее всего, были женаты[650].