Эпидемия безбрачия среди русских крестьянок. Спасовки в XVIII–XIX веках

Единственно доступную нам информацию о брачных обычаях и убеждениях в по большей части старообрядческой крестьянской среде прихода с. Купля приходится извлекать из нерегулярно составлявшихся ревизских сказок и из исповедных ведомостей, которые фактически представляли собой ежегодный учет приходского населения. Малообещающие источники, но иногда в них прячутся прелюбопытнейшие сюжеты. История одной крепостной семьи из деревни Малиново, изложенная в последовательных исповедных ведомостях прихода с. Флорово, соседствовавшего с приходом с. Купля, по меньшей мере увлекательна, а возможно, позволяет нам заглянуть в головы чуравшихся брака крестьян. В ведомости 1779 г. записаны Андрей Яковлев (39 лет), его жена Матрена (32 года) и их сыновья Григорий и Алексей (8 лет и 4 года) — все официально православные. В ведомость 1800 г. занесены вдова Матрена (в этот год указано ее отчество — Герасимова), теперь ей уже 62 года, с сыном Алексеем Герасимовым (42 года), его женой Катериной, их сыном Григорием (23 года) и дочерями Екатериной и Вассой (21 год и 19 лет). C 1800 г. Алексей изменил свое отчество с Андреева на Герасимова, как у его матери. В ведомости 1800 г. Алексей по-прежнему значится сыном Матрены, но по исповедной ведомости 1815 г. вдова Матрена, 72 лет, живет со своим холостым братом Алексеем Герасимовым, 58 лет, незамужней сестрой Вассой Герасимовой, 56 лет, и посторонним мужчиной Григорием Константиновым, 39 лет, женатым, с тремя маленькими детьми. Матренин сын Алексей превратился в брата, а внучка Васса — в сестру. Внук Григорий поменял отчество с Алексеева на Константинова, скрыв таким образом свое родство[291]. Жена Алексея, по-видимому, умерла в промежутке между 1800 и 1815 гг., его старшая дочь Екатерина либо умерла, либо вышла замуж и перешла в другую семью. Их уход, а также появление нового, легковерного приходского священника могли спровоцировать преображение семьи.

Однако то, что Алексей стал Герасимовым еще до 1800 г., позволяет предположить, что семья уже много лет замышляла эти метаморфозы. Это не являлось, конечно же, результатом ряда ошибок, совершенных чередой небрежных священников. Матрена и ее потомство сознательно вымарали свою историю нормально плодящейся семьи и занесли себя в исповедную ведомость как семью безбрачных, в силу обстоятельств проживающую совместно с не связанной с ними родственными узами, гораздо более молодой и живущей половой жизнью семьей.

Матрена не стала отказываться от своего вдовства, но, скрыв все следы потомства, могла утверждать (если понадобится, если кто-нибудь спросит), что, как и другие женщины, проникшиеся антибрачными убеждениями вскоре после свадьбы, она блюла свое девство. Из ревизских сказок нам известно, что такие вещи случались. Целью вымыслов семьи Герасимовых (дадим им ими выбранное отчество) было сообща обрести безбрачие. Матрене, Алексею и Вассе представлялось, должно быть, что эта претензия того стоит: две незамужних сестры и холостой брат лучше, чем мать, сын и незамужняя внучка. В их религиозной общине, как я предполагаю из всего последующего, целибат считался праведным, а секс — нечестивым. Зачем бы иначе им пускаться на такие ухищрения, дабы скрыть, что у Матрены и Алексея были дети? Герасимовы должны были понимать, что их соседи и единоверцы не забудут просто так настоящую историю семьи, но в их общине заведомо ложная претензия на добродетель заслуживала, по всей видимости, больше уважения, чем греховная правда. Как мы увидим, такого рода подтасовка фактов была возможна в исповедных ведомостях, но не в ревизских сказках. Мы должны иметь в виду историю Матрены и ее потомства, когда будем просеивать фактический материал, свидетельствующий о растущих уровнях отвращения от брака среди женщин соседского прихода с. Купля.