Часто случается так, что Помпеев театр изгоняет
Ту, что вела за собой лес и смиряла зверей.
Чтобы на пальце большом не натерся волдырь воспаленный,
К лире своей приспособь плектр из слоновой кости.
Надо стянуть колесо. Ты полезный даешь нам подарок:
Детям он обручем, мне шиною будет служить.
С треском кольцо для чего по широкому катится кругу?
Чтобы дорогу дала обручам звонким толпа.
Без жеребьевки она тому, кому славное имя
Рейном дано. Наливай, мальчик, фалерн десять раз.
Слава отнюдь не мала у крохотной этой фигурки:
Маленький этот юнец Брута возлюбленным был.
Ящерицу пощади, что к тебе подползает, коварный
Юноша: ей умереть хочется в пальцах твоих.
Гаснущий взор отвратил, умирая, от страшного диска
Мальчик Эбалий, — твоя, Феб, и печаль и вина.
Мужем вошел он в родник, а вышел оттуда двуполым:
Частью одною с отцом, прочими с матерью схож.
Деньги зачем ты платил, повелитель Олимпа, Данае,
Если без всяких даров Леда тебе отдалась?
Вылепил в шутку гончар батава рыжего маску.
Ты ей смеешься, но прочь в страхе ребята бегут.
Не посмотревши на змей, задушил их обеих младенец:
Гидре пора б уж тогда нежной бояться руки.
Глиняный я, но смотри, не гнушайся ты этой фигуркой:
Имени ведь моего не устыдился Алкид.
Гордая дева, скажи, если ты и с копьем и во шлеме,
Где же эгида твоя? Цезарь похитил ее.
Отче бессмертных богов, в быка обратиться ты лучше
Мог бы в то время, когда телкою стала Ио.
Смелый Леандр закричал во вздутых бурею водах:
«Волны, топите меня вы на возвратном пути».
Был под хмельком Прометей, когда делал чудовище это:
Сам забавлялся тогда он Сатурналий землей.
Ты Меонийца прочти поэму о битве лягушек
И научись при моих шутках разглаживать лоб.
Здесь Илиада с врагом Приамова царства Улиссом
В сложенных вместе листках кожаных скрыты лежат.
Красноречивого здесь Марона «Комар» любомудру:
После орехов нельзя «Брани и мужа» читать.
Малый пергамент такой вмещает громаду Марона!
Да и портрет его тут виден на первом листке.
В юности эта была его первой игривою страстью,
И не Гликеру тогда, нет, он Таиду любил.
Если пергамент возьмешь ты этот в спутники, думай,
Что с Цицероном самим ты коротаешь свой путь.
Кинфию в юности пел неумолчно речистый Пропорций.
Славу доставил он ей, Кинфия — славу ему.
В кожаных малых листках теснится Ливий огромный,
Он, кто в читальне моей весь поместиться не мог.
Ежели верить тому, что твердят ученые мужи,
В римской истории Крисп первым пребудет вовек.
Этот объемистый том, состоящий из многих листочков,
Целых пятнадцать тебе песен Назона несет.
Испепелила любовь к Немесиде игривой Тибулла,
Он ведь и в доме своем рад был остаться ничем.
Правда, иные меня совсем не считают поэтом,
Книгопродавец же мой видит поэта во мне.
Сколько Катуллом дано его великой Вероне,
Столько Вергилий своей маленькой Мантуе дал.
Эта бумага тебе родники называет и реки,
Но ей бы лучше самой в этой поплавать воде.
С этих малюток мулов тебе не страшно свалиться:
Сядешь верхом, а сидишь ниже, чем на землю сев.
Если б услышать хотел ты о прелестях всех собачонки,
Мне бы пришлось на рассказ целый потратить листок.
Этот, копыта свои поднимающий быстро и мерно,
Золотоносной страной Астуры послан конек.
Ловко зверей не себе, а хозяину ловит борзая:
Зайца тебе принесет, зубом не тронув его.
Не за победы его я люблю, а за то, что прекрасно
Он все приемы постиг долгой постельной борьбы.
Дротиков я избегать хитро, обезьяна, умею.
Будь я хвостатой, тогда я бы мартышкой была.
Так она вертится вся и так сладострастна, что даже
Сам Ипполит бы не смог похоть свою удержать.
Медь, что за Матерь богов о келенце возлюбленном стонет,
Проголодавшийся галл часто привык продавать.
Гладким мальчик у нас пусть будет от лет, не от пемзы,
Чтоб рядом с ним ни одна дева не нравилась мне.
Мальчик, шею обвей любовью чистой —
Пояском, что согрела грудь Венеры.
Пояс Киферин возьми, ее нектаром весь напоенный:
Страстью, зажженною им, был и Юпитер спален.
Пусть убегают слова, но пальцы гораздо резвее,
И обгоняет язык в быстрой работе рука.
Раковиною морской сгладь папирус ты мареотийский,
И побежит по нему без затруднений тростник.
Не притворяется он и себя дураком он не корчит.