Эпизод из жизни деревенской дамы

 Но было еще особенное обстоятельство, о которомъ нельзя умолчать. Софьѣ Павловнѣ, еще при первомъ свиданіи съ Илашевымъ, показалось, что въ голосѣ его было что-то, напоминавшее другой голосъ, нѣкогда милый ей. Въ пѣніи это сходство еще болѣе поразило ее. Конечно, это былъ случай, ничего незначащій случай, но онъ имѣлъ большое вліяніе на расположеніе Софьи Павловны. Кому неизвѣстно, какое впечатлѣніе дѣлаетъ напасъ запахъ цвѣтка, или далекій напѣвъ пѣсни, которыхъ воспоминаніе случайно слилось въ памяти нашей съ воспоминаніемъ одной изъ счастливѣйшихъ минутъ нашей молодости, давно утонувшихъ для насъ въ безднѣ прошедшаго? Кажется, этотъ цвѣтокъ, или эти звуки, удержали въ себѣ часть того прошедшаго счастія, наилучшую, чистѣйшую часть, и возвращаютъ намъ ее при первой встрѣчѣ. Судите же, что значатъ звуки, напоминающіе намъ голосъ милаго, этотъ голосъ, который съ такимъ наслажденіемъ слушало сердце!

 И вотъ отъ-чего Софья Павловна танцуетъ съ Илашевымъ, вотъ отъ-чего ихъ разсѣянность, и этотъ вѣчный, нескончаемый разговоръ, вотъ отъ-чего и послѣ они сидятъ вдвоемъ и говорятъ, конечно, то, что могли бы слышать всѣ, но есть случаи въ жизни, когда слова, такъ-сказать, машинально слетаютъ съ языка, какъ-будто повинуясь инстинктивному чувству приличія, между-тѣмъ, какъ душа ведетъ другой разговоръ и вся въ краснорѣчивомъ взорѣ.

 Вотъ отъ-чего безпокойна и Вѣра Дмитріевна; вотъ что тревожитъ ее цѣлый вечеръ...

 

X.

 Была, однакожь, и другая причина безпокойству Вѣры Дмитріевны. Мы сказали уже, что г-нъ засѣдатель, танцовавшій кадриль съ Анютою, предоставилъ Ладошину обязанность свою занимать ее. Вѣра Дмитріевна это замѣтила и тотчасъ по окончаніи кадрили увела Анюту въ гостиную, гдѣ было гораздо-прохладнѣе, потому-что тамъ никого не было, кромѣ играющихъ, и то только на два стола; къ-тому же, одно изъ оконъ, отворявшихся на балконъ, было поднято.

 Вѣра Дмитріевна и Анюта ходили по комнатѣ.

 -- Что это за жаркій разговоръ, Анюта? спросила Вѣра Дмитріевна.

 -- Какой разговоръ?

 -- Кажется, объ этомъ нечего спрашивать.

 -- Ахъ! въ кадрили-то?

 -- Да, въ кадрили. Или ты думала, что я могла не замѣтить, съ какимъ вниманіемъ ты слушала и говорила?

 -- Еслибъ вы слышали этотъ разговоръ, то нисколько не удивились бы, что я говорила не совсѣмъ-равнодушно; но, право, тутъ и тѣни не было того, о чемъ вы думаете.

 -- Однако, что же это было?

 -- Это было... что мы, кажется, навсегда разстанемся.

 -- Право?

 -- Посудите сами, мой ангелъ Вѣра Дмитревна. Представить себѣ нельзя, что это за человѣкъ! Увѣряетъ, что онъ страстно любитъ меня, что жить безъ меня не можетъ; а пріѣзжаемъ сюда, онъ былъ уже здѣсь, я сама его видѣла, выходя изъ кареты: онъ стоялъ съ какими-то мужчинами надворѣ, у флигеля; просили въ гостиную, не идетъ; поѣхали въ церковь: скажите, какъ бы не прійдти, узнавъ, что я тамъ? и не подумалъ! Изволилъ стрѣлять въ цѣль съ какими-то господами! И бабушка хочетъ, чтобъ я вышла за такого человѣка! Да онъ гораздо-болѣе любитъ свое ружье, чѣмъ меня.

 -- Ты мнѣ смѣшна, Анюта! Какой же ты хочешь отъ него любви! Между нами сказать, это человѣкъ безъ всякаго образованія, или до того загрубѣлый, что въ немъ рѣшительно ничего не осталось изъ достоинствъ образованнаго человѣка. Онъ просто степной помѣщикъ, въ полномъ смыслѣ слова. Его дѣло скакать за зайцами, пить до упаду, да хвастаться богатырствомъ... Любовь... такимъ людямъ, милый другъ, нужна не любовь, а жена, то-есть, хозяйка, которая солила бы имъ ветчину и провесную рыбу. Я всегда удивлялась, какъ ты могла полюбить такого человѣка.

 -- Я его любить? повѣрьте, я никогда не любила его. Это было такъ... въ угодность бабушкѣ.

 -- Ты такъ послушна? А теперь, въ угодность папеньки -- что ты сдѣлаешь?

 Въ это время онѣ подошли къ окну, которое было поднято; Вѣра Дмитріевна сѣла; Анюта возлѣ нея.

 -- Ахъ, вы опять объ этомъ! сказала она.

 -- Вѣдь ты не дитя, Анюта, продолжала Вѣра Дмитріевна.-- Ты, конечно, очень-хорошо замѣтила, что Илашевъ только тобою и занятъ?

 -- Маменькой гораздо-больше.

 -- Маменькой! такъ это для тебя же. Извѣстно, если ищутъ въ дочери, то стараются нравиться матери. А у васъ это гораздо-нужнѣе, чѣмъ гдѣ-нибудь.

 -- Право, мой ангелъ Вѣра Дмитревна, все это кажется мнѣ пустою мечтою. Повѣрьте мнѣ, ни папенька, ни Илашевъ не думаютъ обо мнѣ.

 -- Тебѣ не вѣрится? Бѣдный Ладошинъ! А какъ онъ писалъ: "скажите только одно слово, и я готовъ летѣть хоть на край свѣта, чтобъ увидѣть васъ на одну минуту". Такъ, кажется?

 -- Охъ!, что это! кажется, кто-то есть на балконѣ. Что-то зашумѣло подъ окномъ, сказала испуганная Анюта.

 -- Никого нѣтъ; съ чего ты это взяла? и кому же быть? Неуже-ли твоему нѣжному Ладошину?

 -- О! онъ не будетъ! въ этомъ я могу быть увѣрена. Онъ опять пробуетъ ружья.

 -- А! ты на него сердишься? сказала Вѣра Дмитріевна, погрозивъ пальцемъ.-- Это не добрый знакъ для бѣднаго каммер-юнкера. не знаю, нужно или нѣтъ вашему каммер-юнкеру знать, что я думаю о Ладошинѣ; могу только увѣрить васъ, что самъ Ладошинъ былъ бы тѣмъ не очень-доволенъ.

 -- Въ такомъ случаѣ, былъ бы доволенъ каммер-юнкеръ?