Эпох скрещенье… Русская проза второй половины ХХ — начала ХХI в.

Анализируя политическую ситуацию в России ХIII — ХIV веков, Балашов стремится представить ее во всей полноте и сложности исторического бытования. Одним из первых в современной литературе писатель заговорил об огромной созидательной роли церкви в сплочении сил русской государственности. «Пастырский подвиг российских митрополитов, подвижническое служение преподобного Сергия Радонежского получили на страницах цикла широкое и многогранное отражение»[199]. По мнению художника, именно церковь «позволила создать государство, утвердить принципы соборного единения, связала общество идеологически, скрепив его морально — этическими нормами христианской морали, утверждая святость семьи <…> непререкаемость власти и прочее <…> Система эта оказалась очень устойчивой и против натиска мусульман с юга, и против западной католической экспансии. При этом, поскольку христианство никак не утверждало племенной исключительности русичей, система эта оказалась годной для создания на взаимотерпимых принципах многонационального государства — Великой России, или Великороссии». В попытке найти некую общественную идеологию, способную обеспечить военное и политическое единство Руси, Балашов православие провозглашает «новой верой», истинной религией. «Писатель православие теснейшим образом связывает с проблемой государственности, считает, что Московская Русь имела совершенное особое предназначение, маркированное в <…> названии „Святая Русь“»[200]. Москва и Московская Русь становятся центром повествования, периферийным пространством которого оказываются католический запад, мусульманский восток и «пребывающая в сомнении» Литва. Константой праведности и мерой правильности изображаемого автором мира прошлого избирается человек, созидательно активный, исповедующий православие, пассионарий.

Романы «московского цикла», созданные Балашовым, отражают не столько хроникальный, сколько летописный характер повествования. В художественную ткань повествования органично вкраплены фрагменты оригинальной и переводной литературы Древней Руси и Византии, документальные свидетельства по истории архитектуры и иконописи, материалы древних летописей, элементы житийного повествования, цитаты из похвальных слов и молений, так же, как и фольклоризированные фрагменты исторических песен и сказаний. При этом ни одно событие хоть сколько — нибудь значимое в истории государства, ни один эпизод, хоть мало повлиявший на судьбу страны и народа, ни одно деяние княжеское, приведшее к единению разрозненных русских вотчин, встретившееся писателю — ученому в исторических хрониках и народных песнях, не выпало из его поля зрения. «<…> Я старался держаться со всею строгостью документальной, летописной канвы, памятуя, что читатель наших дней прежде всего хочет знать, как это было в действительности, то есть требует от исторического романа абсолютной фактологической достоверности», — говорил писатель.

Однако строгая документальность произведений, хотя и является одной из особенных сторон творчества Балашова, еще не обеспечивает всей идейной емкости его романов. Духовно — философское наполнение исторических фактов, их нравственный смысл и морально — этическое воздействие определяют главные качества романов писателя. Соблюдая строгую фактологию событий, придерживаясь «правды факта», писатель нередко проводит собственный анализ исторических свидетельств, дополняя и проясняя историю, предлагая собственную датировку, доверяясь интуиции и «правде домысла»[201]. Органично соединяя в своем творчестве исторический факт и художественный вымысел, связав отдельные (реальные) события минувшего (домысленной) логикой внутреннего развития духовной культуры народа, писатель исторически верно и художественно ярко показал вызревание и формирование «одного из наиболее глубоких чувств, закрепленных веками и тысячелетиями обособленных отечеств» — «единительного» чувства, чувства патриотизма. Можно говорить о том, что фактологическая сторона романов Балашова целенаправленно и намеренно подчинена идее постепенного вызревания (и воспитания) национально — патриотического чувства.