Эпоха человека. Риторика и апатия антропоцена

Критики «Манифеста экомодернистов» назвали представленный в нем подход технофильским и даже квазиимпериалистическим, подчеркнув, что в экомодернизме на самом деле нет ничего «эко»[444]. По мнению оппонентов, авторы «Манифеста экомодернистов» демонстрируют непонимание того, каковы нежелательные экономические и экологические последствия индустриализации, перехода к промышленному сельскому хозяйству и урбанизации[445].

«Манифест экомодернистов» и правда обнаруживает изрядную долю пагубного невежества как в социологическом, так и в историческом плане. Например, хотя три четверти леса, действительно, было уничтожено еще до промышленной революции, не стоит забывать, что на это у человечества ушло целых двести тысяч лет! Современный человек за 250 лет уничтожил 25 процентов лесных массивов — пугающими темпами и в масштабах, несопоставимых с медленными процессами обезлесения в доиндустриальную эпоху.

Согласно другим подсчетам исследователей, занимающихся историей окружающей среды, обезлесение нашей планеты почти на две трети приходится на ХХ век, причем одна шестая этого леса пошла на нужды деревообрабатывающей промышленности, в остальная часть была уничтожена ради освобождения земли под сельскохозяйственные угодья. За 1960–1997 годы мы утратили 10 процентов лесов Амазонии. За 1960–1990 годы сведено около 50 процентов тропических лесов в Африке[446]. Более того, наблюдаемое после 1945 года замедление обезлесения и даже частичное восстановление леса в зоне умеренного климата происходили за счет увеличивающихся масштабов уничтожения тропических лесов[447]. Аналогичным образом Японии удалось восстановить часть своих лесов (приблизительно к 1900 году на территории Японии древних лесов уже не оставалось), но достигла она этого, увеличив объемы импорта древесины, прежде всего из Индонезии. После 1965 года Япония стала крупнейшим в мире импортером древесины и продуктов ее переработки. К 1990 году в Индонезии, сделавшей интенсивную эксплуатацию лесов одним из ключевых источников дохода, была уничтожена треть всех лесных территорий. В 1997–1998 годах в Индонезии и Малайзии начались первые из целого ряда крупных пожаров: горели леса и торфяники, в результате чего в атмосферу было выброшено огромное количество парниковых газов[448].

Как указывают сторонники антироста, от индустриализации выиграли в первую очередь наиболее обеспеченные слои населения, а самые бедные оказались вытеснены в гетто и густонаселенные города по всему миру — от Китая до Бразилии. Авторы «Манифеста» не упоминают и, по-видимому, не принимают во внимание губительных для окружающей среды последствий промышленного сельского хозяйства, основанного на выращивании монокультур, использовании пестицидов и генно-модицифицированных организмов. Они не говорят о роли приватизации и монополизации рынка семян и получения патентов на генетический материал, как и о политике государственного финансирования сельского хозяйства по всему миру или о спекуляциях сельскохозяйственной продукцией на рынке ценных бумаг — спекуляциях, которые привели к голоду и нищете во многих регионах[449].

По мнению оппонентов, оптимистический лоск, который экомодернисты наводят на процессы модернизации и который лежит в основе их манифеста, напоминает позитивистскую социальную программу Герберта Спенсера, подвергшуюся критике в XIX столетии[450]. Эмансипация женщин, как и другие освободительные процессы, произошла не вследствие индустриализации. Новые технологии и экономическое развитие сами по себе не гарантируют демократизации обществ. Борьба за права человека и социальные свободы шла медленно, вовлекая широкие массы жителей разных стран, которые протестовали против существующего порядка. Промышленная революция строилась на использовании детского труда и эксплуатации представителей многих социальных групп. Несмотря на развитие здравоохранения и увеличение средней продолжительности жизни, деградация окружающей среды и загрязнение атмосферы, обусловленные индустриализацией и урбанизацией, пагубны для человека. Они ставят под угрозу здоровье и жизнь многих людей.

Авторы ответа на «Манифест экомодернистов» не мыслят безопасного будущего планеты Земля без радикального ограничения производства и потребления, особенно в развитых странах. Они постулируют устойчивый контролируемый построст и переход к экономике устойчивого состояния (англ. steady-state economy).

В настоящее время идея отделения экономического роста от эксплуатации окружающей среды — попросту фантазия. Как показывают данные о загрязнении атмосферы, количество вредоносных выбросов снижалось лишь в периоды экономических кризисов. Экономический рост всегда ведет к росту загрязнения. Об этом свидетельствует известный парадокс Джевонса, согласно которому рост энергоэффективности и технологический прогресс почти неизбежно влекут за собой рост, а не снижение потребления[451], а последний, в свою очередь, повышает уровень загрязнения.