Эпоха «дворских бурь». Очерки политической истории послепетровской России (1725–1762 гг.)

Она напрасно упрекала Петра в расходовании «кабинетских» средств только на себя.[1740] Сенатские протоколы «по секретной экспедиции» показывают: он уже в начале марта выделил Сенату на срочные расходы из кабинетских средств золота и серебра на миллион рублей. Через месяц он потребовал объяснений, почему армия до сих пор не получила требуемых сумм. Сенат отвечал: переведено в войска только 99 тысяч рублей, а остальное будет отправляться по мере поступлений.[1741] Для жаждавшего военных лавров Петра отсутствие денег стало ударом — для датской кампании необходимо было изыскать четыре миллиона а времени не было. Отказ от летней кампании означал потерю преимущества внезапности в условиях, когда вовлечённые в войну державы не имели возможности вмешаться в конфликт. Начатые реформы отошли на задний план, главной стала «битва за финансы».

В апреле от Синода потребовали срочно сдать всех годных к службе лошадей с вотчинных конских заводов.[1742] В мае Пётр распорядился перечеканить в монеты всё имевшееся в Кабинете золото и серебро, затем пустил «в расход» 300 тысяч рублей таможенных сборов и даже своё жалованье как полковника гвардии.[1743] Но ни экономия, ни текущие поступления не могли восполнить нехватки. 3 мая 1762 г. Мельгунов и Волков от лица императора объявили Сенату о необходимости срочно «сыскать» на военные расходы в 1762 и 1763 гг. восемь миллионов рублей «сверх штатного положения» — огромную сумму, превышавшую половину годового бюджета.[1744] Этим Пётр дал понять, что решился не на военную демонстрацию, а на затяжную войну, которая должна была продлиться и в следующем году.

Сенат рапортовал о некоторых внутренних резервах в виде поступавшего из Нерчинска золота и серебра, но основной источник получения требуемой суммы видел только в бесперебойной работе монетных дворов по перечеканке медных и серебряных денег. Последнее означало возвращение к плану П. И. Шувалова 1760 г. об уменьшении веса медных монет (то есть к чеканке из одного пуда меди не 16, а 32 рублей) и понижении пробы серебряных. Но 6 мая сенаторы доложили, что в любом случае искомые доходы начнут поступать не ранее сентября, и видели единственный выход во внешнем займе у голландских купцов.[1745]

18 мая Императорский совет на первом своём заседании решал обе проблемы — военную и финансовую. В отношениях с Данией предстояло действовать «силою»: для начала занять мекленбургские города Росток, Висмар и Шверин для обеспечения тыла будущего наступления. Расходы же предполагалось покрыть за счёт выпуска бумажных денег — «банковых билетов» на пять миллионов рублей. Стабильность их курса должен был обеспечить создаваемый Государственный банк, куда для обмена передавался капитал на миллион рублей серебром и на такую же сумму медью. Другим решением Совета от 23 мая стал указ Петра III о подаче в двухнедельный срок всеми учреждениями ведомостей о расходе полученных средств.[1746]

21 мая Пётр приказал Румянцеву ввести 10 тысяч русских солдат в Мекленбург. В этом документе война называлась уже «декларованной» и император, видимо, высказывал свои истинные пожелания: если бы датчане выступили навстречу русским, то и «война собою началась». Уже после этого приказа, 24 мая, последовал рескрипт русскому послу в Копенгагене И.-А. Корфу. Дании предъявлялся ультиматум: немедленно вернуть «похищенные земли». В виде уступки российская сторона соглашалась на переговоры в Берлине, но с условием их продолжительности не более семи дней, без переписки послов со своими дворами. Назначенным на этот конгресс Корфу и Сальдерну предписывалось принять посредничество прусского короля, который мог требовать от России уступок.[1747]

Такие действия вызвали протест даже со стороны лояльных Петру членов Императорского совета. 30 мая они подали государю «записку», в которой подчеркнули неготовность армии к немедленному выступлению: в распоряжении Румянцева только 17 полков, остальные части еще не подошли; в Померании и Мекленбурге нет фуража и провианта; к границам Голштинии войска подтянутся только в августе, что уже поздно для начала военных действий. Советники предлагали Петру разумный выход: начинать военные действия следующей весной, когда будут исчерпаны все дипломатические средства и появятся «надёжные пласдармы и достаточные магазины», а до того действовать «одними казаками» для разорения датских владений.[1748]