Эпоха роста. Лекции по неокономике. Расцвет и упадок мировой экономической системы

Накапливались они и под влиянием других дурацких идей, которых много расплодилось в то благословенное время. Считалось, что инвестиции в инфраструктуру помогают экономическому росту. Здесь рассуждали точно так же: возьмем в долг, построим инфраструктуру, пойдет экономический рост, появятся деньги, чтобы расплатиться с долгами. Вот Испания сейчас и не знает, что ей делать с пустыми аэропортами и дорогами, ведущими в никуда. Но ее опыт, судя по всему, мало чему научил Китай.

Еще модно было вкладываться в «человеческий капитал», в «инфраструктуру инноваций», да мало ли куда. В мире работают сотни тысяч экономистов, возможно, что счет идет на миллионы. Они только тем и занимаются, что без конца придумывают новые факторы экономического роста, и все эти факторы требуют денег, которые правительства охотно давали, поскольку реально это практически ничего не стоило.

Конечно, иногда раздавались трезвые голоса, предупреждавшие о том, что бесконечно наращивать долг опасно. Америка при Клинтоне даже начала сокращать уровень задолженности, что, впрочем, длилось недолго. Из крупных экономик одна только Великобритания воспользовалась эпохой процветания, чтобы снизить уровень государственного долга – однако когда она оказалась вынуждена предоставить помощь своему банковскому сектору, все достигнутые успехи сошли на нет.

Для стран-членов еврозоны было установлено ограничение, согласно которому ежегодный уровень дефицита бюджета не должен превышать 3% ВВП – иначе штрафы и другие санкции. Впрочем, до 2008 года никто на это правило внимания не обращал, в том числе и Германия, которая только после кризиса спохватилась и начала требовать его неукоснительного выполнения. Впрочем, как показывает опыт Греции, да и не ее одной, обойти ограничения труда не составляло. Финансовый сектор, заинтересованный в том, чтобы хоть куда-то «надежно» разместить постоянно растущие доходы, был готов предоставить любые инструменты так, чтобы деньги были взяты, а в отчетности все бы выглядело благопристойно.

Но, каковы бы ни были мотивы и реальные результаты, рост государственной задолженности перед финансовым сектором способствовал притоку потребительских денег в экономику.

4. Я не буду говорить про это направление подробно. Потому что подробно – это написать еще одну книгу. Я планирую это сделать, а пока лишь несколько замечаний общего порядка.

До сих пор когда я говорил о схеме работе финансового сектора: Д – Т – Д’, я все время предполагал, что источником Д’ являются потребительские деньги. Это понятно, поскольку я описывал финансовый сектор в целом и его взаимодействие с потребительским сектором в целом. Но для отдельной компании финансового сектора в общем-то все равно, откуда получать свой Д’. И если она сталкивается с затруднениями, получая его в потребительском секторе, то почему бы не получать его внутри финансового сектора.

Многие институты финансового сектора на самом деле и созданы для того, чтобы зарабатывать деньги внутри финансового сектора: они обслуживают тех, кто зарабатывает Д’ в потребительском секторе и получают за это свое вознаграждение (опять-таки подробнее получится целая книга). Но можно зарабатывать и просто перераспределяя в свою пользу деньги внутри финансового сектора.

Если мы смотрим на финансовый сектор в целом, то такая стратегия выглядит как то, что происходит в игорном доме. Но ведь и термин «экономика казино» применительно к ситуации в финансовом секторе в свое время употреблялся весьма активно, особенно в эпоху корпоративных скандалов, начавшихся с банкротства компании «Энрон». Просто потом в дело вступили другие, более мощные факторы, но ведь механизм экономики казино и мотивы участвовать в ней никуда не делись.

Как будет выглядеть для внешнего наблюдателя чисто гипотетическая, можно сказать, абстрактная ситуация, когда финансовый сектор не взаимодействует с потребительским сектором и полностью замкнут внутрь самого себя? В потребительском секторе ничего не будет меняться, цены будут стабильны (демографический рост и другие экзогенные факторы игнорируем). А вот внутри финансового сектора будет идти своя бурная жизнь. Там ведь есть свои собственные внутренние цены – цены активов, и они будут постоянно меняться, то расти, то падать.

Что по этому поводу скажет наш гипотетический внешний наблюдатель, окинув взглядом ситуацию в обоих секторах стразу? Он скажет, что ситуация в финансовом секторе полностью оторвалась от ситуации в потребительском секторе (поскольку наш наблюдатель не сведущ в неокономике, то он употребит выражение «реальный сектор»).

Но ведь именно это говорили и продолжают говорить многочисленные реально существующие наблюдатели как в докризисную эпоху, так и после нее, характеризуя ситуацию в экономике в целом.

Я, собственно, лишь объяснил, почему это наблюдение верно и почему так происходит.