Эпоха сериалов. Как шедевры малого экрана изменили наш мир

На примере подобных конфликтов мы видим, как происходит смешивание вымысла и реальной общественной жизни и как автор лишается права быть единственной и неоспоримой инстанцией, решающей судьбы своих героев. В совсем радикальном случае автору даже угрожают реальными неприятностями: так, четвертый сезон «Шерлока» вызвал такую бурю среди поклонников, что была открыта петиция, требующая призвать к ответу Моффата, Гейтисса и всех прочих виновных, а также было предложено отправить жалобу на команду «Шерлока» в ВВС²⁰. И хотя эти жесты прежде всего символические, тем не менее в них есть и по крайней мере вероятность практических последствий для сценаристов, единственной виной которых является несоответствие сюжетных поворотов ожиданиям публики. Аудитория отчасти присваивает права на сюжет и развитие персонажей.

Впрочем, возможно и обратное – запрет на творчество фанатов, исходящий от создателей той или иной франшизы. Дженкинс пересказывает историю конфликта руководства «Звездных войн» и авторов фанфикшена, который в 1980-е годы публиковался не в сети, а в фанзинах, журналах поклонников. Фанфикшен, как известно, тяготеет к откровенным темам и высоким рейтингам, в особенности когда речь идет о слэше. Из-за того, что фаны не чурались этой тематики, кинокомпания LucasFilm опубликовала публичное обращение, запрещавшее публикации подобных материалов:

Все права на персонажей «Звездных войн» принадлежат LucasFilm, и поэтому мы настаиваем на полной неприемлемости порнографии <…>. Так как вся сага «Звездных войн» ориентирована на семейный просмотр, любой опубликованный рассказ должен соответствовать требованиям того же рейтинга. <…>. Вам не принадлежат эти персонажи, и вы не имеете права ничего публиковать о них без разрешения²¹.

Реакция на это заявление последовала самая бурная, зрители сразу почувствовали, что продюсеры не столько защищают свои авторские права, сколько оказывают давление на творческую свободу аудитории. Контроль за тем, чтобы «аудитория испытывала те же чувства и эмоции, которые автор вложил в свое произведение, нарушает не только авторское право, но и в некотором смысле Декларацию о независимости <…>. Продюсеров фантазии поклонников не касаются <…>»²².

Если в случае исков против Моффата зрители отказывают ему в праве быть полноправным творцом своего произведения, то кино-компания LucasFilm предпринимает попытку повлиять на то, как именно должны восприниматься их герои и сюжеты. В конечном счете Дженкинс говорит о постоянном столкновении между главенствующей буржуазной культурой и культурой фанатской, когда «с точки зрения доминатных запросов фанаты оказываются пугающе неподконтрольными [главенствующей культуре и системе образования], это читатели-изгои, непослушные и бессовестные»²³. Но если в период, о котором идет речь в книге Дженкинса, аудитория в большинстве своем оставалась в проигрышном положении по отношению к создателям, то в 2010-е годы читатели воспринимаются уже не как изгои, а как в некотором роде законодатели мод. И если раньше требования изменить сюжет или персонажей в основном игнорировались, то сейчас с ними стали больше считаться. Судя по всему, в конце 2010-х годов в системе отношений между аудиторией и авторами происходят тектонические изменения, фанатское творчество перестает быть маргинальным²⁴, стирается грань между профессиональными и критическими обзорами, и наконец, к мнению и предложениям фанатов начинают всерьез прислушиваться. Подробнее об этом процессе мы поговорим в следующей главе, а пока вернемся к тому, с чего начали, – к мистификаторам XIX века.