Эпоха Сталина: события и люди

Беседы И.В. Сталина с У. Черчиллем проходили каждый день его пребывания в Москве. Черчилль заверял, что американцы и англичане «не в состоянии предпринять операций в сентябре месяце, который является последним месяцем с благоприятной погодой… Но, как известно Сталину, Англия и США готовятся к большим операциям в 1943 г.». Сталин задал Черчиллю вопрос, «правильно ли он понимает, что второго фронта в этом году не будет, что английское правительство также отказывается от операции по высадке 6–8 дивизий на французском побережье в этом году». Черчилль попросил Сталина уточнить, что советский лидер «понимает под вторым фронтом». Сталин ответил: «Вторжение большими силами в Европу в этом году». И продолжил: «Тот, кто не хочет рисковать, никогда не выиграет войны. Не надо бояться немцев». Это вызвало раздражение Черчилля, который заявил, что в 1940 г. Англия сражалась с Гитлером практически в одиночку.

Далее Черчилль заявил, что «второй фронт в Европе — это не единственный второй фронт», что он, Черчилль, имеет полномочия сообщить Сталину под строжайшим секретом об операции «Торч» («Факел») — захвате Северного побережья французской Африки, для этой цели будет использовано 50 тыс. американских и английских войск.

Передавая свое впечатление о реакции Сталина, Черчилль писал: «Я затем точно разъяснил операцию «Торч». Когда я закончил свой рассказ, Сталин проявил живейший интерес… Сталин, по-видимому, внезапно оценил стратегические преимущества «Торч». Он перечислил четыре основных довода в пользу «Торч». Во-первых, это нанесет Роммелю удар с тыла; во-вторых, это запугает Испанию; в-третьих, это вызовет борьбу между немцами и французами во Франции; в-четвертых, это поставит Италию под непосредственный удар.

Это замечательное заявление произвело на меня глубокое впечатление. Оно показало, что русский диктатор быстро и полностью овладел проблемой, которая до этого была новой для него. Очень немногие из живущих людей смогли бы в несколько минут понять соображения, над которыми мы так настойчиво бились на протяжении ряда месяцев. Он все это оценил молниеносно».

На Тегеранской конференции (1943) Сталин несколько раз спрашивал Черчилля, когда же все-таки будет открыт второй фронт. Ответа так и не получал. Тогда, едва сдержавшись, Сталин поднялся с кресла и сказал Ворошилову и Молотову:

— У нас слишком много дел дома, чтобы здесь тратить время. Ничего путного, как я вижу, не получается…

Черчилль, чтобы не сорвать конференцию, заявил:

— Маршал неверно меня понял. Такую дату можно назвать — май сорок четвертого.

Второй фронт был открыт лишь в июне 1944, когда Красная Армия могла сама разгромить гитлеровскую Германию.

Едва была закончена Берлинская операция, как Черчилль вынашивал план уже 1 июля 1945 начать войну против Советского Союза. Для этого запретил разоружать немецко-фашистские войска, сдававшиеся в плен западным союзникам. По указанию Черчилля был разработан специальный план «Немыслимое». Зная о британских планах, советское политическое и военное руководство предприняло соответствующие меры противодействия — перегруппировало силы Красной Армии, на военном параде в Берлине продемонстрировало новую боевую технику, укрепило оборону по линии бывшего фронта, детально изучило дислокацию войск западных союзников. Это отрезвляюще подействовало на поджигателей новой войны.

Сталин никогда не забывал об антисоветизме и антикоммунизме Черчилля, о его двурушничестве. Сталин говорил:

— Черчилль всегда был антисоветчиком номер один. Он им и остался. Черного кобеля не отмоешь добела.

5 марта 1946 в Фултоне (США) в присутствии президента Трумэна Черчилль предложил образовать англо-американский военный союз для борьбы с «восточным коммунизмом», для установления господства «мира, говорящего по-английски».

Истинный смысл выступления Черчилля немедленно был разоблачен И.В. Сталиным. «По сути дела, — заявил Сталин в интервью в марте 1946, — г. Черчилль и его друзья в Англии и США предъявляют нациям, не говорящим на английском языке, нечто вроде ультиматума — признайте наше господство добровольно, и тогда все будет в порядке, — в противном случае неизбежна война… Несомненно, что установка г. Черчилля есть установка на войну, на призыв к войне с СССР». Уже тогда Сталин показал, что фултоновская программа Черчилля означает отказ Англии от самостоятельной международной роли и превращение ее в «младшего партнера» США.

Однако при всей десятилетиями выливавшейся ненависти к СССР Уинстон Черчилль поднялся над классовой ограниченностью и дал глубокую оценку деятельности Иосифа Виссарионовича Сталина.

У. Черчилль, выступая в декабре 1959 г. в палате лордов с речью, посвященной восьмидесятилетию со дня рождения И.В. Сталина, говорил:

«Большим счастьем для России было то, что в годы тяжелых испытаний ее возглавлял такой гений и непоколебимый полководец, как Иосиф Сталин. Он был выдающейся личностью, вполне соответствовавшей жесткому периоду истории, в котором протекала вся его жизнь.