Эпоха веры

По мере того как расширялась орбита торговли и путешествий, наука картографии кропотливо возвращалась к тому уровню, которого она достигла во времена Августа. Мореплаватели составляли портоланы — путеводители по торговым портам с картами, схемами, маршрутами и описаниями различных гаваней; в руках пизанцев и генуэзцев эти портоланы достигли высокой степени точности. Карты мира, составленные монахами этого периода, по сравнению с ними схематичны и непонятны.

Под влиянием зоологических трактатов Аристотеля и ботанической классики Теофраста пробуждающийся разум Запада пытался перейти от легенд и Плиния к науке о животных и растениях. Почти все верили, что мельчайшие организмы, включая червей и мух, самопроизвольно образуются из пыли, слизи и гниения. «Бестиарии» почти вытеснили зоологию; поскольку писали почти все монахи, животный мир рассматривался в основном в теологических терминах, как хранилище назидательной символики; а дополнительные существа изобретались по игривой фантазии или благочестивой необходимости. В двенадцатом веке епископ Онориус из Аутуна сказал:

Единорог — очень свирепый зверь с одним рогом. Чтобы поймать его, в поле выводится девственная дева. Единорог подходит к ней и, усевшись ей на колени, берет ее. В образе зверя изображен Христос, в роге — его непреодолимая сила….. Покоясь во чреве девственницы, он был взят охотниками — то есть Христос был найден в облике человека теми, кто его любил.42

Самым научным трудом средневековой биологии стал «De arte venandi cum avibus» Фридриха II, 589-страничный трактат об «искусстве охоты с птицами». Он был частично основан на греческих и мусульманских рукописях, но в основном на непосредственных наблюдениях и экспериментах; сам Фредерик был опытным сокольничим. Его описание анатомии птиц содержит большое количество оригинальных материалов; его анализ полета и миграции птиц, эксперименты по искусственному высиживанию яиц и работе стервятников демонстрируют уникальный для его эпохи научный дух.43 Фредерик проиллюстрировал свой текст сотнями рисунков птиц, возможно, сделанных им собственноручно — «с точностью до мельчайших деталей».44 Собранный им зверинец не был, как думало большинство современников, прихотью причудливой демонстрации, а лабораторией для непосредственного изучения поведения животных. Этот Александр был своим собственным Аристотелем.

IV. МАТЕРИЯ И ЭНЕРГИЯ

Физика и химия работали лучше, чем геология и биология; их законы и чудеса всегда гармонировали лучше, чем «Природа, красная от зубов и когтей» с теистическим взглядом на мир. На их жизнеспособность указывают попытки Оливера Мальмсберийского создать летательный аппарат, предпринятые в 1065 году; его устройство было готово, он взлетел на нем с высоты и погиб.45

В тринадцатом веке наука механика породила замечательную фигуру — монаха-доминиканца, который предвосхитил несколько основных концепций Исаака Ньютона. Иорданус Неморариус стал вторым генералом доминиканского ордена в 1222 году; то, что такой человек смог проделать столь блестящую работу в науке, свидетельствует об интеллектуальном рвении монахов-проповедников — если Альберт и Томас не были достаточными. В трех математических трактатах, по смелости и влиянию соперничающих с трудами Фибоначчи, он принял индуистские цифры и продвинул алгебру, регулярно используя буквы вместо цифр для своих общих формул. В трактате «Элементы сверх демонстрации» (Elementa super demonstrationem ponderis) изучается составляющая гравитации вдоль траектории, и заложен принцип, известный сегодня как аксиома Иордана: то, что может поднять определенный вес на определенную высоту, может поднять вес в K раз тяжелее на высоту в K раз меньше. В другом трактате, De ratione ponderis (возможно, написанном учеником), анализируется понятие статического момента — произведения силы на ее плечо рычага — и предвосхищаются современные идеи механики рычага и наклонной плоскости.46 Третий трактат, приписываемый «школе Иордана», дал предварительное выражение теории виртуальных перемещений — принципа, разработанного Леонардо да Винчи, Декартом и Джоном Бернулли и окончательно сформулированного Дж. Уиллардом Гиббсом в XIX веке.

Прогресс механики медленно сказывался на изобретательстве. В 1271 году Роберт Английский четко изложил теорию маятниковых часов. В 1288 году мы слышим о больших часах на башне в Вестминстере и, примерно в то же время, о подобных гигантах в церквях на континенте; но нет никаких определенных указаний на то, что они были полностью механическими. Первое четкое упоминание о часах, управляемых шкивами, гирями и шестеренками, датируется 1320 годом.47

Самой успешной отраслью физики в этот период стала оптика. Арабские трактаты аль-Хайтама, переведенные на латынь, открыли Западу практически новый мир. В эссе о радуге Роберт Гроссетесте около 1230 года писал о