Эпоха викингов. Мир богов и мир людей в мифах северных германцев

Подарок был безошибочным проявлением или, скорее, кристаллизацией доброй воли, и, чтобы убедиться в искренности другой стороны, человек хотел увидеть ее сердечную благодарность. Когда Магнус Добрый на тинге в Уппланде пообещал простить и вернуть свою милость тем, кто участвовал в заговоре против его отца конунга Олава Святого, если они обратятся к нему с доброй волей и не будут скрывать ничего, это предложение принял Тронд и сказал от имени людей: «Мои родственники не были друзьями конунга, но я сам не виновен в смерти Олава; если мы обменяемся с тобой плащами, я обещаю тебе свою дружбу и сдержу это обещание». Магнус согласился. «А захочешь ли ты обменяться со мной и оружием?» – продолжал Тронд. Конунг снова согласился. После этого Тронд пригласил Магнуса к себе домой, где устроил великолепный пир.

Человек, обменявшийся оружием с незнакомцем, может спокойно спать у него под боком – тот не сделает ему ничего плохого. Он может даже поручить другому охранять третье лицо, ибо безопасность, которую порождает подарок, не ограничивается лишь отказом от враждебных действий. «Как отец и сын, как сын и отец, эти двое согласились делать все вместе, когда в том возникнет нужда», – гласит формулировка закона. Какой законник или моралист не согласился бы с такой идеей, желая сделать более привлекательной эту добродетель, которой так трудно достичь? Благородную забывчивость можно идеализировать, превратив ее в благородное рассуждение, но убедить врагов помириться, чтобы они могли помогать друг другу, можно лишь в том случае, если условия диктует реальная жизнь. А реальность заключается в том, что подарок проникает в душу вместе с памятью и честью и служит друзьям и врагам, богам и предкам, прошлым и будущим целям. Воля оказывается связанной, а единственный способ связать ее в древние времена заключался в том, чтобы наполнить ее новым содержанием и новой целью.

Только благодаря этим возрождающим душу качествам подарок способен затронуть источники, в которых рождаются чувства; он способствует не только единству воли, но и привязанности, радости и благополучию отношений.

Брак основывается на любви, но, согласно представлениям германцев, любовь возникает не до брака, а только после начала семейной жизни; люди были уверены – если выполнить все формальности, то любовь непременно возникнет. «И вскоре они полюбили друг друга» – так говорится в сагах о счастливых супругах. Но мы также знаем, из чего вырастает привязанность и благодаря чему она усиливается, – когда утром после свадьбы муж своим подарком подтверждает или «закрепляет» реальность первого объятия супругов. Невесте обещали, что она получит свой утренний подарок, в тот день, когда вопрос о свадьбе был решен, или, как это было в

Швеции, в день свадьбы. Подарок вручался утром после первой брачной ночи. Именно эти два действия – объятия и подарок – и пробуждали любовь; потому они – в хитросплетениях законов, которые уважают только реальность, – являются двумя необходимыми условиями истинного брака, поскольку порождают возможность возникновения теплых чувств между мужчиной и женщиной.

В мире, где любовь зарождается и расцветает в браке, нет места для сентиментальной тоски и вздохов, как в эддической поэме «Поездка Скирнира» (Skirnismal), в которой говорится о Фрейре, охваченном томлением любви; любовник, полный грез, просто сумасшедший, и, вероятно, ему нужно рассказать, куда может завести такая болезнь: «Худшей на свете / хвори не знаю, / чем духа томленье», – говорится в «Речах Высокого».

Чтобы узнать, как относились к любви в старое время, надо посмотреть на Маргарет Стоккар и прислушаться к ее простым словам, в которых она оплакивала свою судьбу, когда король Магнус, проезжая через ее город, пожелал остановиться у нее и разделить с ней ложе: «Как тяжело было мне сначала полюбить его, а потом сразу же потерять». Это слова девушки, которая страдает оттого, что утро не выполнило обещания ночи. Формулировка шведского закона Уппланда, касающаяся утреннего подарка, которым муж оказывает честь женщине, объясняет женские чувства: тревогу жены, когда она, увидев плохой сон, будит мужа, чтобы предупредить его об опасности; женские мечты, когда незамужняя девушка сидит среди своих родственников, думая о возможных женихах, подходящих для нее по рождению, богатству и славе, – или об их скудных достоинствах; когда она прогоняет своего поклонника, поскольку он не соответствовал ее представлениям о том, как должен себя вести мужчина по отношению к соседям. И все это делается потому, что она хочет любить своего мужа. Чтобы пробудить в женщине любовь, нужно обладать честью, ибо семейная слава и богатство, традиции клана и подвиги предков производят на женщин не меньшее впечатление, чем на мужчин. И любовь, с которой она смотрит на мужа, это мир; таким образом, ее любовь – это не просто интеллектуальное добавление к духовной жизни женщины, а инстинкт и энергия, которые заставляют ее беспокоиться за того, кого она любит, и она никогда не станет чересчур нежной, но сохранит свой характер рвения.