Эпоха XX съезда: международная деятельность А. И. Микояна в 1956 году

– Он прислал сидящему под домашним арестом министру связи новенький американский «Кадиллак», чтобы продемонстрировать свое отношение к происходящему. Но корейцы этот жест проигнорировали.

– И потому Мао начал настаивать на смещении Ким Ир Сена?

– Инициатором смещения Ким Ир Сена был Хрущев. Он после XX съезда задался целью поснимать всех руководителей соцстран, которые поддерживали культ личности Сталина.

– А Ким Ир Сен был сталинистом?

– Конечно. Копировал Сталина даже в одежде: ходил в таком же маршальском мундире или похожем на сталинский френче. Он, как и Сталин, после войны выпустил книгу. У Сталина она называлась «Великая Отечественная война советского народа». А у Ким Ир Сена – корейского. Так вот, в 1956 году на пленум ЦК Трудовой партии в Пхеньян прилетели Микоян, заведующий международным отделом ЦК КПСС Борис Пономарев и китайский маршал Пэн Дэхуай, который во время войны командовал народными добровольцами. Корейцы потом долго не признавали, что такой пленум был. А потом начали называть его то сходкой, то сборищем. Расчет в Москве и Пекине был на то, что у советских корейцев в ЦК было большинство. Но для смещения Ким Ир Сена не хватило четырех голосов[664].

– Кто-то перебежал?

– Не берусь судить. Но это мероприятие в любом случае вряд ли имело бы успех. Я в то время уже уехал из Пхеньяна, но корреспондент «Правды» Слава Разуваев рассказывал мне, что рядом с городом стояла дивизия одного из преданных Ким Ир Сену генералов, О Де У, готовая в любой момент вмешаться в дело. Думаю, что так оно и было. О Де У потом стал министром обороны и членом политбюро.

– После этого началось изгнание советских корейцев?

– Не сразу. Я после Кореи работал в Венгрии, затем учился в Академии общественных наук, откуда меня выдернули на работу в международный отдел ЦК, к Пономареву. И на рубеже шестидесятых мне стали часто звонить знакомые по работе в Пхеньяне советские корейцы. Они сообщали, что приехали в Москву и просили помочь с устройством на работу, с жильем.

– Бежали даже те корейские корейцы, которые имели советских жен… Но ведь, наверное, из Кореи смогли уехать далеко не все? Некоторые, говорят, были казнены[665].

– Я не могу рассказывать о том, чему не был свидетелем. Говорили, что некоторые мои знакомые были отправлены на работу в отдаленные местности и там погибли. Но как, почему, я не знаю. Многим руководство КНДР разрешало уехать официально. А к примеру, посол КНДР в СССР, китайский кореец, решил не возвращаться в Пхеньян и остаться у нас[666]. Корейцы долго просили выдать его, но наше руководство отказалось.

Приложение 5

Из воспоминаний сотрудника Международного отдела ЦК КПСС К. Н. Брутенца[667]