Эпоха XX съезда: международная деятельность А. И. Микояна в 1956 году

Пономаренко попросили сообщить Охабу, что Хрущев выразил желание во главе делегации ЦК КПСС приехать в Варшаву «для беседы». Через некоторое время Микоян узнал, что руководство ПОРП «не считает целесообразным» посещение советской делегацией Варшавы. Они, якобы, хотят «самостоятельно» решать свои внутренние проблемы, а вот после завершения работы Пленума ЦК ПОРП готовы принять советскую партийную делегацию.

Ничего подобного до этого никто в «лагере социализма» себе не позволял. Полученная информация, по свидетельству Микояна, вызвала у советского руководства еще большую тревогу: они хотят поставить нас перед свершившимся фактом, принять на пленуме решения, негативные для судеб ПОРП, а потом, уже имея такое решение, беседовать с нами. Стали определяться с персональным составом делегации. Хрущев предложил полететь в Варшаву трем советским руководителям: ему самому, главе правительства Булганину и Микояну. Микоян, в свою очередь, предложил включить Молотова. Молотов предложил еще и Кагановича[684]. Потом Микоян вспомнил, насколько негативно к Молотову относились в Польше, особенно Гомулка[685]. К тому же тот в «польском вопросе» занимал непримиримую позицию, а Микоян и Хрущев искали некий компромисс[686].

Перед вылетом в Варшаву Хрущев принял решение о том, что на пленуме польской правящей партии должен выступить не он (советский лидер опасался «выйти из себя»), а Микоян, поскольку в Польше к нему «хорошо относились»[687].

Никаких письменных материалов, как сообщал в своей диктовке Микоян, члены делегации с собой не брали. Он и Хрущев летели на одном самолете, все остальные – на другом[688].

На аэродроме в Варшаве увидели – с одной стороны стоят Циранкевич, Охаб, Гомулка, а в метрах двадцати от них, с другой стороны, Рокоссовский. Этот факт вывел из себя импульсивного Хрущева, который еще находясь в самолете, громко возмутился: «Посмотрите, до чего дошли! Героя они даже близко не подпускают!».

По выходе из самолета, свидетельствовал Микоян, Хрущев сразу перешел в наступление, не выдержал, забыл о плане поведения: «что вы делаете, разве можно допустить, что Рокоссовский даже рядом с вами не может стоять? Вы забыли, что впереди вас в ГДР наши войска стоят? Даже не хотели, чтобы мы на пленум приехали. Как такое можно терпеть? Подняли антисоветскую кампанию», – заявил он[689].

Рукописная заготовка текста выступления Микояна перед польскими руководителями, октябрь 1956 г. (ГАРФ)

Этот демарш, как считал Микоян, усилил негативные настроения встречавших советскую делегацию поляков, особенно главу правительства ПНР Циранкевича и Охаба. Они были резки в своих ответных высказываниях и заявили, что самостоятельно хотят решать, кто должен руководить их вооруженными силами и не желают, чтобы члены делегации присутствовали на пленуме и оказывали давление на его участников, «они не антисоветчики» и т. д. Хрущев быстро сориентировался и сказал: решайте вопросы сами, но мы хотим посмотреть, в какую сторону вы будете решать. Мы не хотим оставаться в стороне. Наши войска стоят в Германии, они опираются на коммуникации в ПНР, а вы можете повернуть в сторону Запада. Гомулка тут же с негодованием отверг эти высказывания.

Потом делегация поехала в отведенную для нее резиденцию и неприятный для обеих сторон разговор продолжился. Хрущев, по свидетельству Микояна, спросил: почему делегация КПСС не может находиться на пленуме, а должна сидеть в отведенном для нее месте? Гомулка же вновь настаивал, что пленум должен пройти без участия советской делегации. Хрущев, поняв, что возражать бесполезно, заявил: раз не хотите, не пойдем.

Через некоторое время возвратились участники пленума ЦК ПОРП. К тому моменту в резиденцию уже прибыли командующий силами Варшавского договора маршал И. С. Конев и К. К. Рокоссовский. Состоялась беседа, которую Хрущев попытался вести лично, но Микоян, как он отмечал в диктовке, напомнил о прежней договоренности и тот возражать не стал[690].

Анастас Иванович, к тому моменту поднаторевший в такого рода выступлениях[691], в частности, сказал: наш ЦК поручил мне выступить с заявлением. Мы имеем право на такой приезд. Мы не знаем, что у вас происходит. Мы ваши ближайшие соседи. Мы не можем быть равнодушными, видя, что у вас происходит. Нельзя забывать, что в ГДР размещена наша большая армия, а у вас находятся ее главные коммуникации. Наличие наших войск – гарантия мира для всех нас. И это дает нам право прибыть сюда. Вижу, с удовлетворением отмечал в диктовке Микоян, поляки внимательно прислушиваются, но реплик не подают. Мои вопросы: почему Охаб так вел себя с Пономаренко? Почему скрывал, что на самом деле происходит? Раньше ЦК ПОРП с готовностью нас информировал, а сейчас этого нет. Почему об обстановке в Польше узнаем из изложения американского агентства? Говорят среди прочего о снятии Рокоссовского, поскольку он приехал из Советского Союза.