Эпоха XX съезда: международная деятельность А. И. Микояна в 1956 году

На наш взгляд, в силу специфики появления этого документа, не рассчитанного на его обнародование и составленного спустя менее чем через четыре года после описываемых событий, когда во главе государства продолжал находиться главный персонаж с советской стороны – Хрущев, он является наиболее достоверным при воссоздании подлинной картины советского вмешательства в польский кризис весны-осени 1956 г.

По версии Микояна, поводом для обеспокоенности советского руководства событиями, происходившими в Польше, стали «тревожные» сообщения советского посла П. К. Пономаренко о положении в стране. Этот в недавнем прошлом видный партийный и государственный деятель, возглавлявший парторганизации Белоруссии и Казахстана, в 1955 г. сменил в Варшаве бывшего первого секретаря ЦК ВЛКСМ Н. А. Михайлова, а тот в свою очередь еще одного партийного аппаратчика – бывшего первого секретаря Московского городского комитета партии Г. М. Попова, уволенного решением Президиума ЦК КПСС за вмешательство во внутренние дела Польши после жалобы, поступившей из Варшавы[677].

Ситуацию удалось несколько выправить Хрущеву, который после смерти Берута[678] приехал в Польшу, присутствовал и на пленуме ЦК ПОРП. Он настоял на избрании новым партийным лидером Э. Охаба, по словам Микояна, «старого члена партии, хорошего товарища, хотя особо ничем не блиставшего». Микоян, видимо, выражая солидарную с Хрущевым точку зрения, отмечал, что им вначале казалось, что Охаб будет последовательно проводить линию на дружбу с Советским Союзом, да и вообще, «лучшей кандидатуры тогда не было»[679].

Нового польского лидера начали популяризировать в СССР, предоставлять возможность публиковать программные статьи на страницах центральных советских газет. Так, в «Правде» 10 апреля за его подписью появилась статья «Итоги XX съезда КПСС и задачи Польской объединенной рабочей партии», а 29 апреля еще одна публикация под характерным названием «Неуклонно соблюдать ленинские нормы партийной жизни». В «Известиях» 1 июля появилась подборка откликов под характерным названием «Польский народ гневно клеймит вылазку империалистических агентов в Познани». Но ситуация развивалась совсем не по тому плану, на который рассчитывали в Кремле.

К сентябрю, считал Микоян, положение еще более осложнилось. В очередной телеграмме в Москву Пономаренко сообщал, что встречался с Гомулкой, которого к тому моменту уже полностью реабилитировали (в начале августа он был восстановлен и в рядах ПОРП) и он, по словам советского посла, в «хороших тонах» говорил о своем отношении к Советскому Союзу.

Охаба же Пономаренко характеризовал негативно. По имевшимся у него сведениям, тот хотел «повернуть против СССР». Причем посол не исключал, что подобную позицию мог занимать по отношению к СССР и премьер-министр Ю. Циранкевич. По словам Пономаренко, в изложении Микояна, Охаб в личной беседе сообщил ему, что планируется созвать пленум ЦК ПОРП, на котором «решить вопросы партийного руководства», но в каком плане решить, он ничего не сообщил[680].

Здесь стоит сделать отступление от диктовки Микояна и отметить, что 11 сентября Охаб находился несколько часов в Москве проездом в Пекин и по поручению политбюро ЦК ПОРП контактировал с Микояном и Хрущевым. Он вручил Микояну подготовленную заранее в Варшаве бумагу под названием «Поставки угля в СССР в 1946–1953 гг. по специальной цене». В ходе состоявшейся беседы им были высказаны претензии по поводу «несправедливых «цен со стороны Москву при покупке этого важнейшего на тот момент польского экспортного товара, а также высказано «пожелание» отозвать из Польши советских советниках в органах госбезопасности ПНР. Микоян, сославшись на то, что единолично он некомпетентен решать такого рода вопросы, пообещал сообщить о прозвучавших претензиях своим коллегам.

Спустя два дня Микоян направил в Президиум ЦК КПСС специальную записку, в которой выразил согласие в том, что советники по вопросам госбезопасности в Польше, как и в других странах «народной демократии» в таком количестве уже не нужны и их необходимо постепенно оттуда отзывать. Что касается упреков польской стороны о недоплатах за поставленный в СССР уголь, Микоян отметил, что это не соответствует действительности. Но, все же, соблюдая объективность, предложил Министерству внешней торговли проверить польские расчеты[681].

А теперь продолжим рассматривать материал диктовки. По свидетельству Микояна, в ЦК КПСС внимательно рассмотрели сообщения Пономаренко. В диктовке он характеризовал настроения в Кремле в те дни как «тревожные», особенно волновало, что внутри ПОРП произошел раскол, а руководство во главе с Охабом от дружбы с Москвой может перейти в западный лагерь, что станет большой угрозой[682].

Тогда в Москве через Пономаренко решили прозондировать настроения путем передачи «привета» Гомулке: «сообщили, что мы рады, что он вновь продвигается к руководству партией, что мы ему и при Сталине сочувствовали»[683].