Эпоха XX съезда: международная деятельность А. И. Микояна в 1956 году

В таком духе, отмечается в диктовке Микояна, он говорил еще минут 15–20. По его версии, поляки после этих слов стали оправдываться. Гомулка, в частности, заявил, что при Сталине его преследовали. Хрущев в ответ парировал, что в СССР не все считают это правильным[692].

Гомулка с неудовольствием отметил тот факт, что в Польше очень много советских советников в армии и органах госбезопасности. Члены советской делегации были готовы к такому развитию событий[693] и устами Микояна заявили, что их отзовут, тем более, что о их направлении в Польшу в свое время просил Берут. Кроме того, советский выступающий специально отметил, что считает неправильным отстранение Рокоссовского. Гомулка и Циранкевич в ответ стали критиковать Рокоссовского, заявляли, что он не считается с решениями польского руководства.

Представляется важным следующее свидетельство Микояна: Гомулка заявил, что в природе польского народа сохранилась неприязнь к русскому народу. Хрущев заявил, что это неправильно, он несколько раз бывал в Польше и этого не замечал. По его мнению, лишь верхушка, главным образом интеллигенция пропагандирует подобную точку зрения[694].

Гомулка, по свидетельству Микояна, далее заострил внимание советской стороны на том, что польско-советские экономические отношения построены «неправильно». Много угля Москвой покупается у поляков, а мы хотели бы его продавать на более выгодных условиях в Западную Европу. Хрущев тут же прервал нового польского лидера: если хотите, уголь у вас покупать не будем, обойдемся без него! Продавайте его куда хотите. Берут договорился об этом со Сталиным, так же как и по цене.

После этого Гомулка сделал еще одно резкое заявление – нет никакого утвержденного порядка и права пребывания советских войск на территории Польши. Хрущев отреагировал моментально – если не хотите, то мы выведем свои войска, нам они здесь не нужны. Микоян так описал свои впечатления: когда советскими представителями была озвучена численность советских войск, находившихся на польской территории, Гомулка был поражен, как их мало. Но в этот момент произошло непредвиденное. Во время беседы с советской делегацией Гомулке передали записку и он объявил, что советские войска с запада Польши в настоящее время двигаются на Варшаву и попросил приостановить это движение, возвратить их на прежнее место дислокации. Мы, далее отмечал в диктовке Микоян, переглянулись с Хрущевым, ведь беседа шла нормально и дело шло к компромиссу, и мы дали друг другу знак принять это предложение. Хрущев тут же отдал соответствующее указание Коневу.

Примерно через час Гомулке передали записку, что движение войск приостановлено, но назад они не возвратились, а расположились лагерем в лесу под Варшавой. Хрущев после этого дал указание Коневу возвратиться советским войскам на место прежней дислокации[695].

В этот момент Гомулка произнес ключевую фразу, благодаря которой, возможно, во многом определилась дальнейшая судьба лично его самого и Польши как государства: «мы коммунисты, а вы боитесь, что мы в сторону Запада повернем». Эта откровенность, констатировал Микоян, произвела на членов делегации «хорошее впечатление».

Очень интересен еще один пассаж в диктовке Микояна. По его словам, когда члены советской делегации пошли обедать, Булганин провоцировал его и Хрущева на обострение отношений с польскими лидерами. Он ему, якобы, ответил: «не надо идти на ссору»[696]. Договорились, что через несколько дней в СССР приедет делегация ПНР для обсуждения всех вопросов[697]. Мы ее принимаем и подготовим совместно вопросы.

На следующий день, т. е. 20 октября, члены советской делегации вылетели обратно в Москву. В самолете, по свидетельству Микояна, все успокоились, но по приезду домой члены делегации, за исключением Микояна, стали возвращаться на прежние радикальные позиции. Микоян вскоре получил вызов к Хрущеву на совещание, в ходе которого было высказано мнение, что надо принимать меры военного характера, дела в Польше идут плохо, неизвестно, как все там повернется. Микоян стал возражать, почему данный важнейший вопрос обсуждают «втихую»[698]. На этом диктовка прерывается и сложно восстановить в полной мере дальнейший ход событий с точки зрения Микояна.

Исходя из содержания черновых записей протоколов заседаний Президиума ЦК КПСС от 20, 21, 23 и 24 октября 1956 г. следует, что одновременно решать силовым путем проблемы Польши и Венгрии в Кремле были не готовы[699].

В день приезда советской делегации в Москву в «Правде» появилась анонимная статья с критическим изложением материалов польской прессы, что тут же было негативно воспринято в среде польского руководства[700].