Эпохи Айры. Книга первая

— Послушайте, Цефея. В моей крови больше нет индамма, но, поверьте, сейчас я с вами также честен. С минуты на минуту вы покинете мой дом, но я хочу, чтобы вы кое-что знали. Да, моя клятва в ратуше дана вам потому что вы старейшина Вечного совета. Да, я произнес бы эту клятву перед любым другим, если бы он победил Мааля. Но в вашем случае я намереваюсь остаться верен свое клятве, даже если вы перестанете служить Вечному совету. Потому что я верю в вас, Цефея. Верю так, как прежде не верил ни в одного из живущих. Я прошу вас помнить об этом. Что бы ни случилось.

Цефея, удивленно распахнув глаза, несколько секунд неподвижно сидела, а затем подалась вперед, подчинившись неожиданному желанию обнять Сатевиса, но тот остановил ее. Тогда Хранящая поднялась с софы, поправила складки платья и накинула на плечи плащ. В ту минуту комнату уже заливал солнечный свет, в лучах которого искрилась пыль и летали сумеречные мотыльки. Уже стоя в дверях, она окинула взглядом его скромную квартиру и еще раз взглянула на уставшего мужчину.

— Благодарю вас, Сатевис. — Проронила она напоследок, прикрывая за своей спиной дверь. — Я не забуду сказанного вами.

С этими словами Хранящая вышла на безлюдную улицу. Глубоко вдохнув остывший от утренней росы воздух, она уверенно прошла по улицам родной Алморры. Солнце прожигало утреннюю дымку, золотя ее бледными всполохами. Цефея спешила к дому, встречая по дороге последних люмий. Они медленно брели в золотом тумане, едва слышно постукивая по мостовой латунным наконечником высокой трости с колпачком, которым они гасили уличные фонари. Толкнув калитку, Цефея прошла по дорожке к двери своего дома и прислушалась. Голоса подсказали ей, что Рубин дремал на диване в гостиной, ожидая возвращения Хранящей. Бесшумно приоткрыв дверь и войдя в дом, девушка присела рядом с красноволосым мужчиной. Хранящий потянулся и, не раскрывая глаз, спросил:

— Я должен был переживать за тебя?

— Нет, Рубин. Все хорошо. — Покачала головой Цефея, скидывая туфли. Она положила голову ему на грудь. — Хоть ночь была и непростой, но я была под надежной защитой…

Цефея ощущала равномерное дыхание Рубина. Он провел рукой по ее волосам. Хранящая закрыла глаза, впервые за сутки ощутив спокойствие. За окном слышалось пение птиц. День обещал быть теплым и солнечным. Хранящие неподвижно лежали, размышляя о предстоящих днях разлуки. Цефея мысленно прощалась с Рубином и Алморрой. Избранник Файро размышлял о дороге, которую Хранящая должна была преодолеть без него.

— Будь осторожнее, Цефея. — Попросил он и девушка послушно кивнула.

Предстоящее путешествие ее немного пугало, но влекло. Послышались шаги. Бриан проснулся и готовился спуститься в кухню готовить завтрак. Мужчина поднялся с дивана, прошел к окну и выглянул на улицу. Город оживал и готовился к новому дню.

После завтрака Цефея окончила написание последних писем, одно из которых было адресовано Сатевису. Среди коротких пояснений о необходимости индивидуальных тренировок с Энифом в предместьях Алморры, Цефея дала указание капитану следить за усадьбой и ее помощником Брианом. Уже желая подписаться, Хранящая все же позволила себе вольность и, с улыбкой спешно дописала: «Помня о том, сколько времени я у вас отняла: даю вам возможность наверстать упущенное. С особым усердием займитесь сбором сведений. Верю в ваши возможности».

Тихо простившись с Рубином и дав последние указания Бриану, Цефея, в сопровождении Энифа выйдет из города. Жгучий ком в горле подсказывал ей, что доселе неизведанное чувство разлуки переживается ею непросто. Накинув капюшон на голову, Цефея поудобнее устроилась в седле и, закусив губу от горького чувства, пришпорила Алет, нагоняя белоснежного коня своего наставника.

Глава восемнадцатая

Всю дорогу Эниф был немногословен. Озабоченный очередными вестями с Тэлира, он сжег письмо с зеленой печатью в костре во время первого же привале. Цефея, ставшая невольным свидетелем этого события, вспомнила слова Сатевиса и решилась заговорить с наставником о его отношении с Тэлиром. Присев к костру, она взглянула на друга.

— Ты так часто посещаешь семью. — Начала она, тщательно подбирая слова. — Однако, я чувствую, что ты испытываешь гнев после прочтения письма.

— Как долго ты держалась принципам, которым обучил тебя Рубин. — Улыбнулся Эниф. — В отличие от тебя он никогда не задавал мне вопросов про семью. Но он и не испытывает такого любопытства как ты. Или же ты стала задумываться о моей надежности? — осторожно поинтересовался эльф, подбрасывая в костер веток.

Хранящая закусила губу. Она желала ответить, но Эниф остановил ее, перебив:

— Тебе не стоит задаваться вопросами о моей судьбе, Цефея. Для тебя представляет важность лишь одно: в отношении тебя или Рубина мои действия и слова не имеют расхождений. Все прочее оставь мне и Тэлиру. Для тебя там нет ничего, способного представлять ценность в твоем деле.