Эпопея эпохи легенд

Кто летел очень скоро Всеволод и Михаил разглядели во всех подробностях. Это был трёхголовый змей, каждую из голов которого украшали по два пятнышка. Костяные выросты, шедшие по всем трём шеям, соединялись на спине и образовывали мощный гребень, увенчанный острыми шипами. Кожистые крылья с размахом в несколько десятков сажен, удерживали тяжёлое тело в воздухе — одного взмаха хватало, чтобы немного раогнать идущий от существа дым и заставлял высокую траву далеко внизу сгибаться до самой земли.

Стоило летающему чудовищу поравняться с городской стеной, как ему навстречу полетели стрелы и струи воды.

— А почему стреляют водой? Я бы ядрами пытался его подбить? — спросил Михаил.

— Ты что? От воды внутренний огонь у горыныча гаснет, и он потом долго не может извергать струи пламени! Ревёт, дым пускает, крыльями хлопает…и всё, больше его ни на что не хватает! А стрелы — это как занозы — они застревают меж чешуи и злят горыныча — он тогда долго не прилетает! Тут, кстати, неподалёку выпить можно — тебе бы не хотелось после всего, что мы пережили, промочить горло? — рыжий похлопал товарища по плечу.

— Пошли, конечно.

На самом деле, пить спиртное Крестоплавскому не очень хотелось — главное для него было скрыться от снующих по городу воинов.

Уже знакомый шалман встретил вошедших приглушённым освещением и оживлёнными разговорами, делавшими заведение похожим на улей.

— Нам братину медового самогона! — Всеволод передал сгорбленному мужчине, наливавшему напитки, несколько выточенных из дерева кругляшков. Тот нахмурился.

— Я не уверен, что хорошо понимаю местные цены, но разве за братину самогона, тем более, медового, хватит нескольких деревянных монет? — засомневался Михаил.

Рыжий постучал себя по лбу и протянул бронзовый кругляшок с изображением герба города.

Получив напиток, друзья устроились за столом. На удивление, сейчас никто не пытался рассмотреть в их внешнем виде что-то странное или крамольное.

— А почему никто не боится, там горыныч практически в город влетел, — шёпотом спросил Крестоплавский, чтобы на всякий случай не услышали посторонние.

— А чего бояться? Вот, представь, перед тобой змей огнедышащий, с когтями, которые шлем, как бересту сомнут. Что ты ему сделаешь? А, кстати, и чешуя у него твердокаменная! Пнуть не получится!

— Ну, ничего, наверное! Хотя, за последнее время я увидал кое-чего и похлеще твёрдой чешуи!

— Вот именно, ничего ты не сделаешь! Поэтому в городе есть орудия эффективные, которые горынычей тушат! И стрелы особые, говорят, они заговорены особенными словами, чтобы пробивать всё, во что пущены! И ратники есть, которые обучены управляться с этим! Поэтому народ спокоен — он понимает, что ратники всегда придут на помощь! Хочешь кулебяку по-зазнобоградски с иргой и квашеной репой? На закуску то, что надо!

Про то, что алкоголь надо было закусить, беззубый вспомнил как нельзя кстати — Михаил почувствовал, как медленно, но верно теряет связь с реальностью.

— Отличные здесь напитки! Я чувствую себя так, будто способен победить десять змиев! Давай, за нас, покорителей опасных чудовищ!

— Ты что несёшь? — прошипел Всеволод, — Тебя слышно за версту!

— И кто здесь покоритель чудовищ? — послышался грубый знакомый голос.

Михаил обернулся и увидел того самого космача, который встретился ему в первый день в новой действительности.

— Я, и товарищ мой! Мы и птицу огромную победили, и медведя, и уцелели среди целого змеиного царства!

Только сейчас Крестоплавский понял, какую глупость сморозил.

Из шалмана пришлось бежать со всех ног, даже не допив заказанный напиток. Впереди улочка поворачивала то вправо, то влево, то начинала идти в гору, отчего бежать становилось всё сложнее. Сзади, судя по бряцанию и лязгу, к погоне подключились и зазнобоградские ратники, что значительно ухудшало и без того незавидное положение беглецов из шалмана — настропалённые рассказами посадника о том, что город вот-вот канет в небытие, они не собирались давать потенциальным служителям Царя змей уйти.

С возвышенности открывался вид на реку, и в голову уже начинали закрадываться идеи о том, что можно было бы прыгнуть в воду и отдаться воле течения, но бежать пришлось бы далеко, а сил и так уже почти не осталось.

Вдобавок, улица, по которой бежали Михаил и Всеволод, преподнесла неприятный сюрприз — начав спускаться, она ещё раз сделала поворот и окончилась грязным тёмным тупиком.

— Нам конец, — мрачно изрёк Всеволод, слыша, как сзади неспешно подходят облачённые в кольчуги мордовороты…

Когда Михаил только начал делать успехи на почве науки, он мечтал о дне, когда парадно одетый, состоявшийся в роли светила науки, будет выступать перед сотнями студентов в аудиториях ведущих вузов, или даже на площадях крупных городов, поднявшись на трибуну. Но даже в самом страшном сне он не мог себе представить, что будет стоять на площади огромного города в другой эпохе, а то и в другом мире и ждать, какой приговор ему вынесут за то, что он связался с царём змей, а городскую стену теперь осаждает трёхголовый дракон.