Эпопея «Нормандии – Неман»

Именно в таком составе мы неделю спустя с большой помпой встречаем прилетевший из Москвы «Дуглас» с советскими генералами Шимановым и Левандовичем, а также генералом Пети, главой французской военной миссии в Москве.

Стоит чудесное зимнее утро, морозное и солнечное. Мы, пилоты и механики, выстроились перед зданием аэровокзала по стойке «смирно» в безупречную шеренгу. На нас советско-французская униформа, шапки и сапоги из собачьих шкур до колен.

Генерал Шиманов вручает ордена Красного Знамени. Этой награды удостаиваюсь я, а также подполковник Пуйад, капитан Беген, лейтенанты Марсель Альбер и Марсель Лефевр. Генерал Пети посвящает меня и моих товарищей в кавалеры Почетного легиона. Это незабываемый момент: представитель де Голля возлагает саблю на мое плечо, слегка ударяет клинком, а затем крепко пожимает мне руку.

Эмоции зашкаливают, когда объявляется о посмертном присвоении наград нашим павшим соратникам: Леону, Бальку, Дэни, Бону, Ларжо. Со слезами на глазах я вспоминаю февральский день 1940 года, когда получил первый пилотский значок в летной школе Анже. Я думаю об отце, который непременно испытал бы чувство гордости за меня, и о маме. О сестре и брате, давно не дававших о себе знать. И о моих однокашниках из выпуска Z – должно быть, они продолжают завоевывать боевую славу в небе Англии во главе с Маридором.

Звучит «Марсельеза», два флага – французский и советский – одновременно поднимаются в морозном воздухе, и лишь каменное сердце не способно дрогнуть в этот миг.

«Нормандия» растет и набирается сил до весны, а в конце апреля у нас уже достаточно личного состава, чтобы сформировать четвертую эскадрилью. Пуйад пожелал, чтобы каждая эскадрилья взяла себе имя в честь какого-нибудь из городов «нашей» провинции. Первая теперь называется «Руан», вторая – «Гавр», третья – «Шербур», а четвертая – «Кан».

Я служу в «первой» под командованием моего приятеля Марселя Альбера и очень этим доволен. Пуйад, талантливый руководитель, сразу понял, что нельзя разлучать Бебера и Поипа, «пролетария» и «барина», мы ведь как братья-близнецы.

За полгода и полмесяца, проведенные в Туле, Пепито сумел показать себя превосходным лидером. Именно благодаря ему так быстро сложилась сплоченная команда, в которую на равных вошли уцелевшие пилоты из первого состава «Нормандии» и новички, прибывшие со всех концов света. Поначалу все было непросто – когда майор Дельфинб привез с собой группу летчиков, которые, так же, как и он сам, участвовали в дакарских событиях на стороне вишистов, мы встретили их ледяными взглядами и колкостями. Двадцатилетние не склонны к компромиссам, так что мы не поскупились на ядовитые стрелы в адрес бывших противников. Но очень скоро добродушие, здравый смысл и боевой задор Пуйада разрядили обстановку. Именно тогда, в Туле, стараниями Пепито сплотился, воспрял и во всех отношениях пошел на взлет авиаполк «Нормандия».

Мы живем в комнатах по пять-шесть человек, но если выдается погода, не благоприятствующая полетам, проводим время в общем зале все вместе. У нас есть любители бриджа и фанаты белота. Я предпочитаю дартс и покер; из-за успехов в этой карточной игре «первую» теперь все проклинают и дразнят «мафией».

Еще в этот долгий период почти полной бездеятельности мы развлекаем себя тем, что придумываем клички. «Старики» ими давно обзавелись (с легкой руки Марселя Альбера это стало особенностью «Нормандии»), теперь настал черед новичков. Мы быстро находим какую-нибудь отличительную черту характера, внешности, поведения, биографии, а дальше в дело вступает воображение: Роже Соваж у нас Верзила или Негр из-за роста и смуглой кожи; чемпион Европы по легкой атлетике Жак Андре – Четыреста Метров; Монье мы называем Обмани-смерть, потому что этому парню удается выходить целым и невредимым из самых невероятных и очень опасных ситуаций.

Еще у нас есть Эйхенбаум – Бум-Бум; Жюль Жуар – Жулик; Ив Фору – Аплодисмент; Роже Дени – Политех; Казанёв – Заваруха; Гастон – Чемодан; Мартело – Полмили; Ирибарн – Гриборн; Бурдьё – Челюсти; Ктоффо – Ктоф; Амарже – Надин; Бертран – Заначка; Сэн-Фаль – Фаллос; де Сен – Секвана[50]; Дельфино – Финошар; Дуар – Жирдяй; Мерцизен – Фитюлька; Мансо – Джиджи; Эмоне – Джонни; Константина Фельдзера мы зовем на русский манер Костя, и так далее.

Некоторые даже удостаиваются целого списка прозвищ. Я, к примеру, то Поип, то Плутон, то Маркиз, то Виконт, а порой становлюсь де ла Растяпом, если Марселю Альберу угодно высмеять мою пресловутую рассеянность и неуклюжесть. Жозеф Риссо тоже балованный: помимо клички Кадолив (по названию его родной деревни), за подвиги в амурных делах он удостоился деликатного прозвища Сцепная Тяга.