Эпопея «Нормандии – Неман»

В первый день у каждого из нас есть право на сто граммов водки, чтобы отпраздновать новоселье. Вечер проходит весело в компании наших русских товарищей из 18-го гвардейского авиаполка во главе с их командиром полковником Голубовым – он производит сильное впечатление на новичков широченными плечами и манерой оглушительно стучать кулаком по столу, требуя выпивки.

Поскольку линия фронта проходит совсем рядом, Пуйад принял решение ежедневно высылать патрульные звенья над позициями. Марсель Лефевр, набравшийся инструкторского опыта в Туле, дает рекомендации новичкам и на этот раз: «Скорость 480, включить компрессор, активировать коллиматор, пушку и пулемет. Переключайте баки каждые полчаса полета. И главное, никогда не теряйте из виду командира звена…»

Бедняге Лефевру так и не довелось оценить успехи своих учеников. Утром 28 мая, возвращаясь из разведывательного вылета, он обнаружил, что давление в топливном баке упало до нуля из-за утечки в трубопроводе. Весь забрызганный маслом, задыхаясь от испарений, Лефевр постарался поскорее добраться до аэродрома. Но всего в нескольких метрах над посадочной полосой его Як-9 с портретом Папаши Мальгуара на фюзеляже вспыхнул в один миг. Лефевру удалось посадить его, открыть фонарь и выпрыгнуть, а самолет, охваченный пламенем, поехал дальше по полосе.

Мы с ужасом увидели, как Лефевр, живой факел, срывает с себя горящую куртку и лихорадочно катается по земле. Пилоты, механики и солдаты бросились к нему, чтобы потушить огонь. Самолет, между тем, уже полыхал, оглушительно взрывались боеприпасы.

Лефевра уложили на носилки. На него было страшно смотреть – кожа лоскутами свисает с обгоревшего лица, на руках тяжелейшие ожоги, одежда похожа на обуглившуюся бумагу. Но он как будто еще не чувствовал боли, даже пытался улыбаться и нашел в себе силы нас успокоить – мол, все будет нормально. Наш врач Лебединский, оказавший ему первую помощь, сразу оценил степень ожогов, особенно на бедрах, однако не решился высказаться.

Печальный выдался духов день. После полудня Лефевра перевезли в госпиталь в московских Сокольниках на борту связного Як-6. Агония, сопровождавшаяся долгими периодами забытья и бреда, продлилась неделю. Он умер на рассвете 6 июня, сжимая обгоревшей ладонью руку майора Дельфино, не отходившего от него сутками напролет.

Лефевр умер в знаменательный день, на который он возлагал большие надежды. Судьба не подарила ему возможности отпраздновать высадку союзников на побережье его родной провинции, давшей название нашему авиаполку.

Очередной траур, сразу после начала нашей второй военной кампании, тяжело переживают все пилоты. Новички потрясены – они потеряли лучшего инструктора; «старики» искренне скорбят. Мы больше не услышим страстных патриотических речей Ла-Фьевра, каждый день отмечавшего изменения линии фронта на штабной карте, которую он возил с собой с базы на базу. Мы лишились не только верного товарища, всей душой преданного советскому народу, – от нас ушел один из лучших летчиков-истребителей. Лефевр, бесспорно самый зрелый и серьезный из нас, говорил торжественным тоном: «Мы покинули Францию, когда она была унижена и оскорблена врагом. Мы можем вернуться туда только с победой».

Советское командование прислало в Дубровку «Дакоту», чтобы соратники Марселя Лефевра со дня основания «Нормандии» могли присутствовать на похоронах.

В этот день, 7 июня 1944 года, на Введенском кладбище в Москве нас шестеро: Альбер, Риссо, Шик, Лебединский, де Панж и я. Шестеро уцелевших из группы, прошедшей переподготовку в Иванове, несут на своих плечах гроб, накрытый трехцветным флагом, на котором лежат летная куртка и фуражка нашего товарища.

Когда военный оркестр почетного караула начинает играть Траурный марш Шопена, я не скрываю слез. Мы хороним Лефевра у подножия обелиска, поставленного в память о солдатах наполеоновской армии, сложивших голову в России.

Смерть Лефевра вызвала большой отклик в СССР. Несмотря на бурное развитие событий в провинции Нормандия, газета «Красная звезда» 7 июня посвятила половину первой полосы французскому летчику Марселю Лефевру, одержавшему 11 воздушных побед и погибшему в 25 лет.

Через две недели советские войска наконец-то начинают масштабное летнее наступление. Как и под Орлом, атаке предшествует грандиозная артиллерийская подготовка. Выстроенные в непрерывную линию протяженностью 600 километров от Украины до Белоруссии, тысячи пушек и «катюш» одновременно открывают огонь. Гром канонады не смолкает ни днем, ни ночью, у нас под ногами дрожит земля, а в избах мы уже не слышим друг друга.