Эпопея «Нормандии – Неман»

На протяжении поздравительных речей главного маршала авиации, командующего ВВС СССР Александра Новикова и генерал-полковника Шиманова, представляющего здесь Военный совет, я не выпускаю из поля зрения Пуйада. Наконец наступает долгожданный момент. Операторы и фотографы подходят ближе, чтобы запечатлеть историческое событие: сейчас граждане Франции впервые удостоятся звания Героев Советского Союза. Меня переполняют эмоции, когда я вижу, как выносят сафьяновый футляр, внутри которого на красном бархате лежит золотая звезда, соединенная с колодочкой, обтянутой алой муаровой лентой.

По советской традиции эту медаль передают в руки, а не прикалывают на грудь. Смущаясь под объективами кинокамер и фотоаппаратов, я не сразу нахожу карман, чтобы спрятать маленькую коробочку, и Пуйад, прекрасно осведомленный о моей неуклюжести подростка-переростка, наблюдает за этим конфузом насмешливым взглядом.

Мы бормочем на русском слова благодарности, дальше следует новый фотосеанс, и нас везут в посольство Франции на правительственных машинах. По прибытии мы, не теряя времени, присоединяемся к нашим товарищам – те уже выстроились в несколько рядов напротив внушительной группы советских и французских офицеров при полном параде. Я занимаю место между Риссо и Альбером, стоящим рядом с Пуйадом. В этот момент ко мне приближается незнакомый офицер и строго говорит:

– Наденьте «Золотую Звезду» Героя, сейчас к нам выйдет генерал.

Меня охватывает паника. Я принимаюсь шарить по карманам под веселыми взглядами присутствующих – никак не могу запустить руку внутрь.

– Только не говори, что ты потерял звезду, де ла Растяп, – шепчет мне Альбер.

Я в конце концов нахожу коробочку и лихорадочно прикручиваю медаль на летную куртку. Как раз вовремя. Раздается команда «Смирно!» – и входит де Голль в сопровождении множества генералов и Жоржа Бидо, министра иностранных дел. В зале устанавливается полная тишина. Я уже видел де Голля, но он в очередной раз производит на меня впечатление, как и на моих товарищей. Дело не только в высоком росте и воинственной поступи, а во всем том, что он в себе воплощает. Без этого человека не было бы «Нормандии – Неман» и я наверняка до сих пор летал бы в Англии.

Де Голль прикрепляет на красно-золотистое знамя авиаполка крест ордена Освобождения.

– Мы признаём вас нашими соратниками Освобождения Франции. За честь и победу! – торжественно произносит он официальную формулу посвящения.

Пуйад, Альбер, Риссо и я по праву удостаиваемся тех же слов и братских объятий. Мы тоже соратники ордена Освобождения.

В этот день де Голль вручает награды многим советским офицерам, участвовавшим в авантюре «Нормандия – Неман», начиная с генерала Захарова, который не меньше, чем французы, гордится тем, что стал членом ордена Почетного легиона.

Мы с Альбером и Риссо тоже получаем знаки отличия этого ордена и Военные кресты.

– Побрякушки сыпятся как дождь в Дуале, – шепчет мне Альбер.

– Такими темпами мы скоро обойдем по их количеству советских генералов, – отзываюсь я, отпив глоток шампанского.

Раздав награды, де Голль произносит речь перед авиаполком. С привычными лирическими интонациями он говорит о высадке союзников в Нормандии, о жестоких боях на западе и об освобождении Парижа. Рассказывает о том, как налаживается повседневная жизнь во Франции, о полуразрушенных или стертых с лица земли городах, о том, что осталось приложить последние усилия ради окончательной победы, а победа, по его мнению, уже очень близка. Затем он непринужденно, с сигаретой в зубах, прохаживается между группами летчиков, со многими заводит беседы, интересуется условиями нашей жизни на фронте. Со мной долго говорит о моем отце, с которым был лично знаком, и о моих прославленных предках – в их числе есть революционный генерал Жан-Франсуа де ла Пуап, военный губернатор Тулона в 1794 году, под чьим командованием некогда служил молодой и подававший большие надежды артиллерийский офицер по фамилии Бонапарт.

Когда к нам присоединяется генерал Жюэн – участник Итальянской кампании, отличившийся на реке Гарильяно, – разговор становится еще менее официальным:

– Ну, как вам русские девушки? Чаровницы? Или дикарки? Или и то и другое? – любопытствует он.

Общение с девушками мы, конечно же, продолжили в тот же вечер, пока де Голль и Пуйад ужинали со Сталиным в Кремле. На следующий день Пепито попотчевал нас рассказом об этом незабываемом мероприятии, которое закончилось в 5 утра воскресенья 10 декабря подписанием договора о франко-советской дружбе: