Эпопея советско-финской Зимней войны 1939— 1940 годов. Сухопутные, воздушные и морские операции

⁶ Поспелов и др. Великая Отечественная война Советского Союза 1941–1945, с. 46–47. О том, что некоторые советские военачальники реалистично оценивали (или, по крайней мере, должны были оценивать) оборонительные возможности Финляндии, свидетельствуют некоторые довоенные публикации Наркомата обороны, например «Финляндия и ее армия» (1937). Автор этой 87-страничной брошюры знал, что все финские военные являются опытными лыжниками, подготовленными к зимней войне, и что их полевые учения подчеркивают многочисленные естественные защитные свойства Финляндии. Вызывает недоумение тот факт, что – если верить воспоминаниям маршала Мерецкова – в июле 1939 г. Сталин, очевидно, намеревался использовать все силы страны в случае «контрнаступления» против Финляндии (Мерецков, с. 178–179). Мерецков был командующим Ленинградским военным округом, а затем 7-й армией, которая вела основное наступление на Финляндию. Разделяя опасения Шапошникова, накануне боевых действий он писал в донесении, которое впоследствии перехватили финны, что «территория предстоящих операций изобилует озерами, реками и болотами и почти сплошь покрыта лесами… Правильное использование наших войск будет затруднено… Преступно полагать, что наша задача окажется легкой или только похожей на марш, как это мне говорили офицеры в связи с моей инспекцией» (Очерк о советской тактике…, с. 26). В некоторых отношениях советская военная разведка была весьма скрупулезной. В справочнике, выпущенном Красной армией с пометкой «для служебного пользования» (с. 92—107), содержались подробные данные о финских авиационных частях до 30 ноября 1939 г., включая даты назначения 37 офицеров на их последние должности.

⁷ Данные о советских потерях в Польше следует считать минимальными, поскольку они взяты из обращения Молотова к Верховному Совету 31 октября 1939 г. Однако, учитывая расчленение польских вооруженных сил под ударом нацистского блицкрига перед советским наступлением, а также то, что маршал Э. Рыдз-Смиглы приказал полякам не оказывать сопротивления Красной армии, невысокие цифры потерь заслуживают доверия. Генерал-лейтенант М. Куке ль, сотрудник Польского института и Музея Сикорского, считает, что «737 убитых… кажется, соответствует реалиям того заключительного периода» (письмо автору, 27 марта 1969 г.).

⁸ Неофициальные советские предложения к Финляндии, смутно предвещавшие претензии, выдвинутые после заключения пакта Молотова – Риббентропа, начали осторожно озвучиваться еще в апреле 1938 г. Эти предварительные переговоры закончились безрезультатно в марте 1939 г. (Tanner, р. 3—15). Некоторые недавние критики (например, в Oliver Warner, Marshal Mannerheim and the Fins, p. 136) утверждают, что все последующие трудности финнов были вызваны тем, что правительство Каяндера отвергло эти относительно мягкие предложения. Такое упрощение подразумевает весьма сомнительное предположение о том, что после заключения советско-германского пакта не последовали более радикальные советские претензии. Условия договоров от 23 августа и 28 сентября приведены в U.S. State Dept., Nazi-Soviet Relations 1939–1941, p. 78 и 107. Бессарабия также была отнесена к советской сфере, но к финской проблеме это не имеет отношения. В течение года СССР аннексировал все эти территории, кроме Финляндии, которая была единственным местом, где советская агрессия встретила решительное и эффективное сопротивление (Переводы советских договоров с Прибалтийскими странами в бюллетенях Государственного департамента США, 11 ноября 1939 г., с. 542–544 и 16 декабря 1939 г., с. 705–707).

⁹ Tanner, р. 28–30, 40–41.

¹⁰ Краткое изложение переговоров, предшествовавших военным действиям, можно найти во введении к «Финской голубой книге» (The Finnish Blue Book). Более подробное описание этих переговоров и последующей дипломатической деятельности см. Vaind Tanner. The Winter War, and Max Jakobson. The Diplomacy of the Winter War. Мудрость позиции их правительства до сих пор обсуждается в определенных финских кругах, но есть мало оснований полагать, что за уступкой Финляндии по этим жизненно важным вопросам не последовало бы ее полное порабощение, как это произошло с тремя Прибалтийскими государствами, которые были «добровольно» включены в состав СССР в августе