Эпопея советско-финской Зимней войны 1939— 1940 годов. Сухопутные, воздушные и морские операции

К северу от Ладожского озера не только группа «Талвела», но и другие финские силы к середине декабря успешно сдерживали продвижение советской 8-й армии. 18-я дивизия при поддержке 34-й танковой бригады и 168-я дивизия, наступавшие по разным маршрутам, соединились перед финскими полевыми позициями у Кителя (см. карту З)⁴². Несмотря на всю свою оперативность, эти силы не смогли сломить сопротивление финнов между Кителя и озером Сюскюярви, примерно в 8 милях к северо-востоку. Здесь 12–13 декабря и 17–19 декабря финны предприняли контрудары; хотя оба не достигли своих главных целей, последняя атака все же вырвала инициативу у противника, который поспешно готовил оборонительные позиции. С 26 по 29 декабря финны возобновили наступление южнее Сюскюярви, опять же с весьма ограниченным успехом. Однако одновременный фланговый удар по советскому маршруту снабжения в Уо-маа оказался более удачным. 27-го числа атакующие достигли окрестностей дороги, а 3 января они полностью перерезали этот жизненно важный канал снабжения в Лаваярви, примерно в 6 милях к западу от Уомаа. В то же время 27 декабря другое финское подразделение достигло окраины деревни Уомаа, вступив в ожесточенные бои, которые продолжались в течение многих недель⁴³.

Советская 56-я дивизия, которая к 7 декабря достигла Коллаа, не смогла продвинуться дальше вдоль железной дороги на Сортавалу. Четыре финских батальона, используя полевые укрепления по обе стороны железной дороги, отбивали неоднократные попытки прорваться через этот ключевой рубеж. Даже ввод в бой еще одной советской дивизии, 164-й, не помог существенно изменить ситуацию. В непрерывных боях в этом районе обе стороны несли большие потери⁴⁴. В дневнике политрука Орешина есть такие записи (он служил в одном из подразделений 56-й дивизии):

«9/12. Люди пролежали в снегу три дня и не смели поднять головы…Наши потери тяжелые… больше от обморожения, чем от огня противника… Не можем даже носа высунуть из окопов. Наши предприняли несколько атак, но все были отбиты. Колючая проволока высотой в человеческий рост. Повсюду танковые заграждения. Болота и великолепно замаскированные опорные пукты вокруг делают финнов неуязвимыми.

19/12. По-прежнему не можем наступать и несем большие потери. Вчера эти мясники настолько обнаглели, что начали атаковать наши позиции. Они получили горячий прием, и многие обрели вечный покой»⁴⁵.

Сильный снегопад в конце декабря снизил активность советских войск в Ладожской Карелии и дал финским лыжникам преимущество над обездвиженным противником. Две усиленные дивизии, составлявшие финский IV корпус, и разношерстные силы группы «Талвела» успешно противостояли всей советской 8-й армии, в состав которой к тому времени входило не менее семи дивизий, одна танковая бригада и различные специальные артиллерийские подразделения⁴⁶.

Совокупный эффект от широко освещаемых прессой неудач Красной армии в первый месяц войны с маленькой Финляндией оказался катастрофическим для ее престижа. Военные корреспонденты со всего мира, которым наскучила «странная», или «сидячая», война вдоль Рейна той зимой, устремились в Финляндию за более захватывающими новостями. Радиоэфир и первые полосы газет наполнялись яркими рассказами об удивительных подвигах финского оружия. Уже 1 декабря появились сообщения о том, как хорошо «финский Давид» справляется с могучим «советским Голиафом». К 19-му числу даже умеренная «Нью-Йорк тайме» писала о «бреши в броне России», утверждая, что «даже все откормленные политические комиссары в мире не смогут восполнить потери среди офицеров, ставших жертвами красных расстрельных команд». Три дня спустя заголовок этой газеты гласил:

«РУССКИЕ ОТСТУПАЮТ В АРКТИКЕ ПОД НАТИСКОМ ФИННОВ, ХОЛОДА И СНЕГА».

А 28 декабря в заголовках уже пестрело:

«ФИННЫ СНОВА ПЕРЕСЕКАЮТ ГРАНИЦУ, УГРОЖАЯ РУССКОЙ ЖЕЛЕЗНОЙ ДОРОГЕ: СОВЕТЫ НАПРАВЛЯЮТ ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ВОЙСКА».

В середине января 1940 года помощник военного министра Луис Джонсон выразил мнение широкой общественности, публично заявив, что «Финляндия вновь продемонстрировала миру вековую аксиому, что свободный человек стоит дюжины крепостных». Неделю спустя Уинстон Черчилль выразил это мнение более красноречиво:

«Одна лишь Финляндия – превосходная, нет, величественная – в пасти опасности, Финляндия показывает, на что способны свободные люди. Услуга, оказанная человечеству Финляндией, изумительна. Она выставила на обозрение всего мира военную несостоятельность Красной армии и советской авиации…»⁴⁸

Относительно «мифа» о силе Красной армии французские, швейцарские и прочие западные наблюдатели пришли к такому же выводу⁴⁹.

23 декабря ведущие советские газеты поместили на первой полосе сводку о первых трех неделях боевых действий, в которой упомянутые выше сообщения, обесценивающие силу Красной армии, прямо опровергались: