Эпос сербского народа

Идеи Радлова оказали несомненное влияние на исследователей. После Радлова А. Ф. Гильфердинг, изучая эпос русского севера, внес новое в развитие фольклористических идей. Гильфердинг находил в былинах две основные части: типические места (главным образом описания, но также речи героев) и места переходные, соединяющие типические. Первые, по его мнению, сказитель знает наизусть и поет «совершенно одинаково, сколько бы раз он ни повторил былину»⁷⁴. Переходные Же места наизусть не запоминаются. Что же касается построения былины, Гильфердинг полагал, что в памяти певца «хранится только общий остов». Поэтому всякий раз, когда сказитель поет былину, он прибавляет, сокращает, меняет порядок стихов и сами выражения. Умелый сказитель все же вырабатывает для себя более или менее устойчивый текст с незначительными вариантами. «Возьмите сказителя,— пишет Гильфердинг,— с меньшей степенью памяти или давно отвыкшего от своих былин и заставьте его пропеть два раза одну и ту же былину — вы удивитесь, какую услышите большую разницу в ее тексте, кроме типических мест». Типические места, по наблюдению исследователя онежских былин, у каждого сказителя имеют свои особенности. Поэтому во всех былинах, которые поет один и тот же сказитель, много сходных и тождественных мест, хотя бы они не имели ничего общего по содержанию. Таким образом, типические места «всего более отражают на себе личность сказителя». Из «готовых картин» сказитель производит свой отбор; количество этих картин зависит от его памяти. Характерные свойства сказителя — набожность, юмор, патетика, лирика, пространные описания влияют на отбор «типических мест» (замечу: у Гильфердинга остается неясным, кто сочиняет все эти «картины», дающие возможность исполнителям выбирать).

Гильфердинг подчеркивает местные различия в былинах. Северные былины он делил на прионежскую и северо-восточную группы. Первая отличается — по его словам — пространностью, вторая — сжатостью повествования. В Прионежье нередки былины в 1000 стихов и больше; сказители предпочитают также более длинный стих. На северо-востоке стих более краток, повторений меньше и рассказ живее, не отягощенный подробностями; былина обычно не превышает 300—400 стихов.

Хотя дальнейшие исследования показали, что Гильфердинг не во всем был прав, тем не менее его взгляды внесли существенно новое в изучение эпической поэзии. Нельзя согласиться с Гильфердингом в том, что «типические места» сказитель поет всегда одинаково и что хорошие певцы вырабатывают постоянный устойчивый текст ⁷⁵. Как в русских былинах, так и в сербских юнацких песнях именно одаренные певцы часто варьируют «типические места». При этом все же подтверждается, что «постоянные ' стихи» могут иметь у гусляров свои индивидуальные особенности. Несомненной заслугой Гильфердинга следует считать то, что он отметил, как те же стихи и образы, независимо от содержания, появляются в разных песнях одного и того же певца. Не менее важна его констатация местных особенностей стилевых и ритмических разновидностей былин.

В 1890 г. профессор Венского университета Ф.Миклошич (1813—1891), родом словенец, опубликовал работу об изобразительных средствах славянского эпоса, посвятив главное внимание постоянному эпитету ^а0. Хотя автор перечисляет «изобразительные средства» несколько схематически, его труд положил основание сравнительному изучению техникд устной поэзии славян.

Новый период изучения эпической поэтики южных славян наступил в начале XX в. Другой словенец, учившийся в Вене, профессор университета в Граце, затем в Лейпциге и Праге, М. Мурко, посвятил значительную часть своих работ южнославянской народной песне в ее современном состоянии. Мурко побывал в России (в 1887—1889 и в 1911гг.), учился у

А. Н. Веселовского. Он был прекрасно знаком с русской литературой по народному эпосу, в том числе с работами Радлова и Гильфердинга и, конечно, воспользовался их опытом. Он совершил несколько эпических путешествий по областям южных славян, входившим до первой мировой войны в состав Австро-Венгрии, а после 1919 г.— Югославии: Боснии, Герцеговине, Далмации, Санджаке. Особое' внимание Мурко обратил на мусульманский эпос, продолжая и развивая работу Л. Марьяновича. На конгрессе историков в Берлине в 1908 г. он выступил с докладом о народном творчестве боснийских магометан. В следующем году в г. Бихаче (Босния) от одного из главных певцов «Матицы Хорватской» Бечира Исламовича он записал несколько песен, которые старец пел двадцать лет до этого в Загребе (в 1889 г.). «Так я впервые установил,— пишет Мур ко,— что певец вносит много изменений в свои песни и что на эти изменения влияют обстоятельства, при которых он исполняет свои песни». Нельзя, конечно, не заметить, что эти наблюдения в области народной поэзии сделаны далеко не впервые.