Эра Дракулы

Джурек находился рядом, смотря с благоговейным страхом на бывшего шофера с кривой шеей. Теперь я понял, чего он боялся. Сэмми был не опозорившимся изгнанником, а повелителем Карпатской гвардии, которому та поклялась служить до самых врат ада.

Марсиане в яме, похоже, узнали, что случилось с их сотоварищами. Под руководством Вершины Вершин, Уштая, триада работала над установкой змееголового проектора, как пожарники, раскатывающие шланг. Сэмми дал им время закончить. Он хотел выступить против их лучшего оружия, а не повергнуть врага, воспользовавшись неожиданностью и удивлением.

Змеиная голова вспыхнула, песок загорелся. Это был направленный луч света. Как огромное увеличительное зеркало, концентрирующее лучи солнца. Кто не проводил веселые детские деньки, сжигая цветы и убивая муравьев? Обжигая руку, чтобы посмотреть, сколько боли можно вынести?

Сэмми сошел с края кратера и прыгнул в яму, приземлившись на ноги.

Тепловой луч был направлен прямо ему в грудь. На ней появился красный круг, как от прожектора в мюзик-холле. Он сужался по мере того, как Сэмми шел к змеиной голове. Его одежды горели, но не плоть.

Если бы источником луча было солнце, а не что-то искусственное – все могло сложиться иначе. Но это оружие оказалось еще одним в длинном ряду того, что не смогло убить Сэмми.

Я увидел на его груди длинный тонкий шрам, где он когда-то, полагаю, открыл вену, чтобы напоить кровью королеву и покорить эту нацию.

А потом его плоть превратилась в туман, туман в форме человека, ставший белой стеной, которая сомкнулась вокруг Угла, отделенного от триады. Вампирский туман, миллион крохотных вращающихся крючковатых ртов, за одну секунду превратили марсианина в зеленое пятно.

Сэмми собрался – теперь он стал выше, чем прежде. И в новой униформе.

Он прошел к тепловому лучу. Вырвал змеиную голову из щупалец оператора и нарочито свернул устройство, оставив от него металлическо-стеклянные обломки.

Полкан Джим выругался. Он хотел такую штуку. Надеялся расплавить Эйфелеву башню.

Я снова стал слышать другие голоса. Взглянул на остатки своей одежды, зеленую слизь на руках. Я постоянно плевался в тщетной попытке избавиться от вкуса – и от видений. Я потом еще днями, месяцами плевался. До сих пор иногда закрываю глаза и вижу чужой горизонт.

Когда тепловой луч разломали, оставшиеся марсиане сгрудились в кучу.

Если Сэмми был типичным представителем земных вампиров – или даже если несколько, подобных ему, существовало в мире, – тогда марсианское вторжение было обречено. Представьте себе Кортеса, выпрыгивающего из лодки на берег нового мира, он жаден, глаза ему застят золотые города впереди, а потом ацтекские жрецы, сидящие в засаде, расстреливают конкистадора из пулемета Гатлинга. Пули проникают сквозь нагрудник и морион, как сквозь мокрую картонку. Испанцы при таких раскладах в ужасе вернулись бы обратно в море.

Сэмми взял браслет у Уштая, Вершины Треугольника, и согнул его в восьмерку, после свел кольца вместе. Он делал корону человеческих размеров, чтобы добавить ее в свою коллекцию.

Теперь Сэмми отдавал приказы – на румынском или мадьярском, а может, просто нес какую-то галиматью.

Началось лихорадочное действие, у Сэмми был довольно изобретательный разум. Джурек и несколько гвардейцев скользнули в яму и взяли марсиан твердой хваткой, на случай если у них есть какое-то оружие в склизких мясных карманах.

– Разрешите пройти! – сказал неизвестный мне британский вампир. Сержант.

Он вел отряд регулярной армии, который нашел вырванную с корнем березу. Дерево доставили в яму. За ним принесли еще несколько – на этот раз поменьше и помоложе.

Мечом Джурека Сэмми выточил из березы кол. Он так быстро избавился от ветвей и заострил конец, что явно уже делал это прежде. И довольно часто. Карпатцы работали с маленькими побегами.

Сэмми воткнул кол в землю прямо перед марсианским цилиндром.

Имел ли Уштай хотя бы понятие о том, какая участь его ждет?

Последовали дебаты, куда втыкать. Неизвестная анатомия требовала импровизации. В конце концов, внизу большой головы Уштая нашлось отверстие, куда и пришлось острие.

Марсианин завизжал, когда его начали опускать на кол. Какая-то жидкость побежала из злых глаз. С влажным хлопком конец появился из-под кожи. Волчьи войска хрипло засмеялись.

Других марсиан вынудили смотреть на то, как их адмиралов сажают на кол.

Пронзенный Уштай махал отростками и кричал все сильнее. Ему понадобилось полчаса, чтобы умереть. Тогда марсианин распался на мерзкие куски мяса, ихор потек на обожженный песок.

Сэмми приказал вассалам водрузить остальных марсиан на колы поменьше.

Более приземленным вампирам, как я потом выяснил, было наплевать на вкус марсианской крови… но они с радостью смотрели на то, как она льется. Думаю, населению Уокинга потом пришлось предложить своих «теплых», чтобы утолить жажду победителей в Войне миров.

Профессор посмотрел на меня и покачал головой.

Я попытался привести себя в порядок, но без толку. Я походил на настоящую развалину.