Эра Меркурия. Евреи в современном мире

Палестина и Советская Россия были настоящим Новым Светом – миром, построенным для новой породы людей. Тевье и Менахем-Мендл были бы там немы и невидимы – как в домах своих детей, так и в публичной риторике двух движений (за возможным исключением краткой карьеры Менахема в качестве спекулянта-нэпмана). Палестина и Советская Россия были центрами победившей еврейской революции против Бога, патриархии, чуждости и всего того, что делало мир Тевье осмысленным. И Палестина, и Советская Россия находились на передовом краю великого европейского восстания против универсального меркурианства – восстания, в котором участвовали многочисленные фашистские и социалистические движения и которое возглавляли меркурианцы, желавшие (снова) стать аполлонийцами. Общим для сионизма и большевизма было мессианское обещание неминуемого коллективного искупления и более или менее чудесного коллективного преображения. Как писал в 1918 году Давид Бен-Гурион своей жене Пауле,

я не хочу давать тебе мелкое, дешевое, мирское счастье. Я готовлю для тебя великую, святую человеческую радость, достигаемую ценой страдания и боли… Скорбящая, вся в слезах, ты взойдешь на высокую гору, с которой открывается вид на Новый Мир, мир радости и света, озаренный сиянием вечно юного идеала высшего счастья и восхитительного существования, мир, привилегия войти в который дана будет лишь немногим, ибо проникнуть в него дозволено будет лишь богатым душам и глубоким сердцам[312].

Вечно юные идеалы воплощаются в жизнь вечно юными идеалистами. И сионизм, и большевизм трудились для блага “грядущих поколений” и славили силу полнокровной молодости, закаленной трудом и войной. Самые юные из идеалистов (которым предстояло унаследовать землю или Землю – в зависимости от их местонахождения) готовились к труду и обороне в различных молодежных организациях: ходили в походы, маршировали, пели песни, стреляли по мишеням и занимались физкультурой. Мальчики собирались стать юношами (участь девочек была менее очевидной); юноши собирались остаться вечно юными, принеся себя в жертву общему делу или остановив время. И сионизм, и большевизм воспевали загорелую мускулистую мужественность, а старость презирали или упраздняли. Наиболее ценными качествами были аполлонийские (присущие пролетариям и сабрам): твердость, серьезность, безыскусность, решительность, основательность, прямота, простота и косноязычие; наиболее презираемыми – меркурианские (буржуазные и диаспорические): переменчивость, нерешительность, ироничность, трусость, рефлексия, остроумие и многословие.

Сталин, Молотов и Каменев были не одиноки. Среди самых популярных сионистских имен были Пелед (“сталь”), Цур (“скала”), Эвен/Авни (“камень”), Аллон (“дуб”) и Эйал (“баран”, “сила”). “Мы не студенты ешибота, обсуждающие тонкости самоусовершенствования, – сказал в 1922-м Бен-Гурион. – Мы покорители земли, столкнувшиеся с железной стеной, и нам надлежит пробить эту стену”. Первыми вождями были меркурианцы, преображенные истинной верой; их учениками были аполлонийцы, наделенные идеализмом. Их общим потомкам предстояло стать новыми людьми, носящими новые имена[313].

Война и труд должны были сплотить всех правоверных, укрепив вчерашних меркурианцев и отточив юных аполлонийцев. Война делала возможным мирный труд; мирный труд осушал болота, не ждал милостей от природы, заставлял пустыни цвести и закалял человеческую сталь. Боевые и трудовые подвиги требовали аскетизма и асексуальности, для воспроизводства которых (и обеспечения вечной молодости и “братства”) требовались новые боевые и трудовые подвиги. И в еврейской Палестине (Йишуве), и в Советской России братство символизировало полную тождественность всех истинно верующих (всегда сражающихся с численно превосходящим врагом) и их полное отождествление с общим делом. Со временем обе революции разовьются в направлении большей иерархичности, бюрократического милитаризма, страха перед вражеским проникновением и культа генералов, пионеров-героев и элитных подразделений, но между 1917-м и серединой тридцатых годов их переполняли молодая энергия и дух равенства, братства, подвига и самопожертвования.