Эра великих географических открытий. История европейских морских экспедиций к неизведанным континентам в XV—XVII веках

1658 г. был годом восшествия на престол Аурангзеба – последнего великого падишаха империи Великих Моголов, жестокого и ревностного мусульманина-фанатика. На протяжении первой половины XVII в. политика и практика английской компании в отношении индийцев представляли собой мирную невооруженную торговлю. Ее ресурсы вначале были слишком малы, чтобы проводить более агрессивную политику. Она надеялась на защиту крупных государств Индии не только от местных бандитов, но и в какой-то степени от вторжения других европейцев на суше. В открытом море ее корабли могли сами за себя постоять. Но вооруженная монополия была подразумеваемой целью английской компании, как и большинства европейских торговых компаний, и изменения в политической ситуации в Индии в конечном счете привели к явному изменению политики компании. Религиозные преследования Аурангзеба заставили отвернуться от него раджпутских князей, которые во времена Акбара были самыми сильными приверженцами империи, и спровоцировали повсеместные восстания среди индусов от Пенджаба до Деканского плоскогорья. Военная эффективность империи, уже не подкрепляемая иммигрантами из Центральной Азии, ослабевала. В Центральной Индии агрессивное государство индусов, Маратхская конфедерация, совершало налеты на провинции империи Великих Моголов и, годами ведя партизанскую войну, оказывало сопротивление или ускользало от неповоротливых имперских армий. В 1664 г. маратхи напали на Сурат. Они разграбили город, но были отброшены служащими компании от стен английской фактории. Впервые Моголы не смогли защитить своих подопечных, и компания начала искать для себя средства защиты. Первым требованием было наличие легко обороняемой базы, находящейся по возможности за пределами имперской юрисдикции. Такая база была под рукой. Бомбей попал в руки английского короля Карла II как часть приданого Катарины Браганса. Его корабли завладели городом в 1665 г. после продолжительного спора с проживавшими в нем португальцами, и в 1668 г., сочтя город дорогостоящей обузой, он сдал его в аренду компании. Губернатор Сурата Онгьер начал работы по расширению и укреплению гавани. Он поставил эскадру канонерских лодок для защиты от местных пиратов и смело вступил в договорные отношения с Шиваджи – вождем маратхов, на фланге которого он укрепился. К 1677 г. торговля в Бомбее уже соперничала с торговлей в Сурате. Давняя зависимость от благосклонности Великих Моголов закончилась, и компания приступила к ведению торговли с мечом в руке.

Те же самые нарастающие силы, вызывавшие беспорядки и волнения, охватили и Восточную Индию. В 1677 г. Шиваджи стал угрожать Мадрасу. В Бенгалии пытавшиеся бороться маленькие английские фактории тщетно протестовали против поборов полунезависимого наместника Великих Моголов до тех пор, пока другой местный вожак Джоб Чарнок (умер в 1692 г.) не основал легко обороняемую базу в Калькутте в болотах дельты Ганга[73]. Ссора Чарнока с правителем (наместником) Бенгалии вскоре превратилась в войну с Могольской империей вообще. Политика невооруженной торговли была, таким образом, забыта, и компания ждала от своих служащих «создания такого государства с гражданской и военной властью и обеспечения настолько большого дохода, который мог бы стать основой большого, крепкого и надежного английского доминиона в Индии на все последующие времена». Это изменение политики было сознательным подражанием политике голландцев. Однако было преждевременным объявлять войну и отправлять карательную экспедицию из нескольких сотен человек против империи, действующая армия которой насчитывала по крайней мере сто тысяч человек. Военачальники Аурангзеба захватили фактории компании в Сурате и Масулипатаме и бросили ее представителей в тюрьму. Вероятно, только высокая оценка могущества Англии на море и последовавшая угроза паломническому маршруту спасли торговых представителей компании от изгнания. Компания потребовала мира и в 1690 г. получила новую лицензию на торговлю ценой смиренного подчинения и немалого штрафа. В Калькутту, брошенную во время войны, вновь вернулись жители – на этот раз навсегда – и на терзаемых лихорадкой берегах Ганга начали появляться первые постройки великого города.