Эра великих географических открытий. История европейских морских экспедиций к неизведанным континентам в XV—XVII веках

В общественной жизни дискриминация в отношении азиатов как таковая была неизвестна ни на законодательном уровне, ни на практике, и смешанные браки были распространенным явлением, хотя компания не поощряла неевропейцев и полукровок ездить в Голландию. Существовала жесткая дискриминация в законе в отношении нехристиан. В Батавии публичное отправление любого вероисповедания, за исключением обрядов голландской реформаторской церкви, было запрещено. На практике, несмотря на протесты священников, индуисты, мусульмане и китайцы имели полную свободу вероисповедания сразу же за стенами компании и в других регионах Вест-Индии и Индии. Подобно большинству европейцев-протестантов того времени, голландцы проявляли сравнительно небольшой интерес к миссионерской работе. К тому же огромное разнообразие индонезийских (малайских) диалектов делало систематическое проповедование среди местных жителей невозможным. На протяжении XVII в. португальский язык оставался главным языком межнационального общения на архипелаге, а немногие местные жители, ставшие кальвинистами, происходили в основном из среды католиков, говоривших на португальском языке.

Являя собой резкий контраст, ислам под давлением голландцев демонстрировал огромную и растущую жизнестойкость. За нравственной силой мусульманских проповедей стояла политическая сила империй османской Турции, Персии (Ирана) и Северной Индии. Время от времени индонезийские князья, особенно сусухунан, пытались пробудить интерес и сочувствие у этих могущественных государств к делам дальневосточных мусульман. Если бы им это удалось, то европейским интересам на Ближнем и Среднем Востоке мог бы быть причинен значительный ущерб. Эти попытки не увенчались успехом; но даже при этом власть ислама над народами Индонезии неуклонно становилась все крепче. Кроме индуистов на Бали, единственными азиатами на архипелаге, не поддавшимися влиянию ислама, были китайцы, численность и влияние которых неуклонно росли при голландцах и продолжают расти с тех пор. В общем, влияние голландского вторжения, непреодолимое в торговле и сильное в политике, было гораздо слабее в обычной общественной жизни, а в религиозной сфере – почти незаметным.

Торговля с материковой Индией для голландцев была на втором месте по доходности после торговли с Ост-Индией. У них была фактория в Пуликате на Коромандельском берегу, с которого они вели процветающую торговлю хлопчатобумажными тканями с Явой. Но голландцы никогда не были особенно заинтересованы в Малабарском береге или Северной Индии. Их длительная блокада Гоа была предназначена больше для того, чтобы прекратить торговлю португальцев с Европой, нежели захватить сам город. По большей части они оставили Западную Индию английской компании, фактория которой в Сурате, созданная с разрешения местного правителя Великих Моголов, долго существовала и в целом процветала как склад хлопка, муслина, селитры и индиго, поставляемых из материковых регионов Северной Индии. Периодически случавшиеся бедствия в Сурате были результатом либо голода, разразившегося в этой местности, либо временной утраты благосклонности Великих Моголов. В 1623 г. англичан обвинили и наказали за пиратские нападения, совершенные голландцами на паломнические корабли, шедшие в Мекку; еще раз это повторилось за аналогичные пиратские действия английских капитанов, которым Карл I разрешил посетить Индию в нарушение устава компании. Помимо этих промежуточных эпизодов, торговые представители в Сурате вели выгодную и мирную торговлю, пока их защищала власть Великих Моголов, и корабли компании получали небольшой доход от патрулирования паломнического маршрута и захватов голландских и португальских торговых кораблей по каперскому свидетельству, выданному падишахом.

Англичане тоже торговали на Коромандельском берегу и тоже стремились заручиться протекцией сравнительно крупных правителей, таких как султан Голконды, нежели полагаться на соглашения с мелкими раджами на побережье. С 1634 г. политика английской компании состояла в том, чтобы «постоянно пребывать» при дворе Голконды, но это пребывание, в отличие от присутствия голландцев на Яве, было дипломатическим, а не контролирующим. Именно с разрешения и одобрения правителя Френсис Дей – торговый представитель в Масулипатаме – обошел в 1639 г. голландцев с фланга, основав факторию в Мадрасе и построив там крепость, несмотря на противодействие директоров компании. В 1658 г. компания, укрепившая свое положение и получившая поддержку благодаря хартии Кромвеля годом раньше, сделала Мадрас своей штаб-квартирой в Восточной Индии.