Читаем Эра великих географических открытий. История европейских морских экспедиций к неизведанным континентам в XV—XVII веках полностью

Несмотря на злоупотребления, работа административного секретариата в колониях на протяжении XVII в. демонстрировала поразительную согласованность. Колеса машины со скрипом вертелись почти по инерции. Многие чиновники, передававшие свои должности от одного к другому посредством частной продажи, были выпускниками университетов и юридических факультетов Испании или Испанской Америки. Они могли быть алчными и в признанных пределах коррумпированными, но у них были esprit-de-corps (фр. корпоративный дух), профессиональная подготовка, почтительное отношение к прецеденту, профессиональная гордость, которые помогали им преодолевать низкопробную, плохо обеспеченную систему, которая их назначила на должности. Испанская империя в XVII в. страдала от наносившей ущерб экономике нехватки ресурсов и от неуверенного руководства из центра. Ее сложный и медленный административный процесс представлял собой крючкотворство, но даже с этими недостатками по меркам того времени чиновники хорошо выполняли свои управленческие обязанности. Система регулярно получала подробную и точную информацию; в немногих случаях, когда ей удавалось принять решение и отдать четко сформулированный приказ, обычно по прошествии времени, этот приказ выполнялся пусть даже ценой огромных усилий и настойчивости. Этот уровень централизованного контроля был куплен дорогой ценой. Административные расходы поглощали все большую долю доходов, которые приносила Испанская Америка. Для частного лица затраты времени и денег даже на самое простое официальное дело были таковы, что были почти равносильны запрету. В конце XVII в. вся жизнь империи, казалось, находилась в опасности удушения, исходившей не только от внешних врагов, охотившихся за ее торговлей и перерезавших ее коммуникации, но и от массы внутренних паразитов, посягавших на средства к существованию ее населения.

Ни в одной европейской колониальной империи в эпоху разведывательных исследовательских экспедиций на было такого сложного чиновничьего аппарата, как в Испанской Америке. Однако некоторые черты административной машины были свойственны и другим империям. Везде была распространена оплата труда большинства чиновников посредством дополнительных доходов, а не жалованьем. Французская и португальская короны продавали колониальные должности во многом точно так же, как и испанская, хотя в меньших масштабах и не на таком высокоорганизованном уровне. Французы меньше, чем испанцы, уделяли внимание исключению судебных должностей из системы продаж. Многие французские должности, включая некоторые судейские, передавались по наследству от отца к сыну, а корона взимала ежегодную ренту или налог с их держателей. В Англии правительство, как правило, не продавало должности на свой страх и риск; на эту практику был введен запрет законом еще в 1552 г., и в XVII в. и парламент, и колониальные собрания с крайним подозрением относились к попыткам повысить доходы в обход парламента. Тем не менее в конце XVII в. король и его министры регулярно использовали свои полномочия распределять бенефиции на родине и за границей, чтобы отблагодарить своих друзей, людей, находившихся у них в подчинении, и приверженцев. Колониальные должности часто дарили в жалованных грамотах людям, которые имели обязательства и обязанности перед Англией, не имели намерения покидать Англию и исполняли свои функции в колониях через лица, их замещавшие. Такие заместители либо оставляли себе долю комиссионных вознаграждений, получаемых ими на этой должности, и отсылали остальное своим принципалам в Англию, либо арендовали эти должности и единовременно выплачивали своим принципалам определенную сумму или ежегодную ренту. Таким образом, комиссионные вознаграждения, причитавшиеся за работу тому или иному чиновнику, должны были обеспечивать доход двум людям. Когда Джеймс Милль назвал империализм «обширной системой внешней помощи высшим слоям общества», он думал в первую очередь об Индии, но его характеристику вполне можно применить ко всему, что касается государственной службы в английских колониях в Новом Свете.

Перейти на страницу:

Все книги серии Всемирная история (Центрполиграф)

История работорговли. Странствия невольничьих кораблей в Антлантике
История работорговли. Странствия невольничьих кораблей в Антлантике

Джордж Фрэнсис Доу, историк и собиратель древностей, автор многих книг о прошлом Америки, уверен, что в морской летописи не было более черных страниц, чем те, которые рассказывают о странствиях невольничьих кораблей. Все морские суда с трюмами, набитыми чернокожими рабами, захваченными во время племенных войн или похищенными в мирное время, направлялись от побережья Гвинейского залива в Вест-Индию, в американские колонии, ставшие Соединенными Штатами, где несчастных продавали или обменивали на самые разные товары. В книге собраны воспоминания судовых врачей, капитанов и пассажиров, а также письменные отчеты для парламентских комиссий по расследованию работорговли, дано описание ее коммерческой структуры.

Джордж Фрэнсис Доу

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / История / Образование и наука
Мой дед Лев Троцкий и его семья
Мой дед Лев Троцкий и его семья

Юлия Сергеевна Аксельрод – внучка Л.Д. Троцкого. В четырнадцать лет за опасное родство Юля с бабушкой и дедушкой по материнской линии отправилась в Сибирь. С матерью, Генриеттой Рубинштейн, второй женой Сергея – младшего сына Троцких, девочка была знакома в основном по переписке.Сорок два года Юлия Сергеевна прожила в стране, которая называлась СССР, двадцать пять лет – в США. Сейчас она живет в Израиле, куда уехала вслед за единственным сыном.Имея в руках письма своего отца к своей матери и переписку семьи Троцких, она решила издать эти материалы как историю семьи. Получился не просто очередной труд троцкианы. Перед вами трагическая семейная сага, далекая от внутрипартийной борьбы и честолюбивых устремлений сначала руководителя государства, потом жертвы созданного им режима.

Юлия Сергеевна Аксельрод

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
100 великих литературных героев
100 великих литературных героев

Славный Гильгамеш и волшебница Медея, благородный Айвенго и двуликий Дориан Грей, легкомысленная Манон Леско и честолюбивый Жюльен Сорель, герой-защитник Тарас Бульба и «неопределенный» Чичиков, мудрый Сантьяго и славный солдат Василий Теркин… Литературные герои являются в наш мир, чтобы навечно поселиться в нем, творить и активно влиять на наши умы. Автор книги В.Н. Ерёмин рассуждает об основных идеях, которые принес в наш мир тот или иной литературный герой, как развивался его образ в общественном сознании и что он представляет собой в наши дни. Автор имеет свой, оригинальный взгляд на обсуждаемую тему, часто противоположный мнению, принятому в традиционном литературоведении.

Виктор Николаевич Еремин

История / Литературоведение / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии