Эра великих географических открытий. История европейских морских экспедиций к неизведанным континентам в XV—XVII веках

Естественное право, по мысли Сепульведы, давало испанцам четко определенную последовательность прав на завоевание и колонизацию Нового Света. Существовали четыре главных права, позволявшие одному народу начать справедливую войну: естественное право ответить силой на силу; возвращение себе несправедливо отнятых владений; необходимость наказать преступников, не наказанных своими собственными правителями (так как все люди – соседи, взаимно отвечающие друг за друга); обязанность подчинить себе варварские народы силой, если они отказываются подчиниться добровольно власти более развитого народа. Последнее право зависело, в свою очередь, от четырех причин: естественной рабской природы варваров и вытекающей из этого необходимости иметь цивилизованного хозяина; их привычных преступлений против естественного права; тяжелого положения подданных правителей-варваров, которые были жертвами угнетения, несправедливых войн, рабства и человеческих жертвоприношений; и долга дать возможность миссионерам мирно проповедовать Евангелие. Все христианские и цивилизованные народы пользовались этими правами и имели эти обязанности. Особые права и обязанности у Испании в Новом Свете появились по трем причинам: ввиду естественного превосходства испанцев над другими христианскими народами; права первооткрывателей на оккупацию земель, у которых не было законного правителя; и указа папы римского, одновременно являвшегося духовным поручением обращать язычников в христианство и передачей в дар юридически незанятой территории.

Почти все аргументы, когда-либо приведенные в защиту имперских устремлений, были использованы Сепульведой. Даже чисто прагматический аргумент экономического развития нашел себе место в его труде. Испанцы завезли в Индии вьючных животных, начали разрабатывать рудники и научили индейцев эффективным методам ведения сельского хозяйства. Разумеется, они и сами извлекали для себя выгоду, хотя Сепульведа говорил суровые слова в адрес конкистадоров, вдохновляемых auri inexplebili cupidiate (лат. ненасытная жажда золота). Силу его аргументов нельзя отрицать. Главным их недостатком было то, что они имели тенденцию слишком многое доказывать. Его холодные и резкие рассуждения вызывали немного ответных откликов (за исключением более восприимчивых колонистов, которые справедливо считали Сепульведу защитником их интересов; городской совет Мехико прислал ему письмо с поздравлением и выражением благодарности). Многие его современники и большинство историков считали его апологетом неприкрытого рабства. Его теория о естественном рабстве была отвратительна большинству испанских богословов и юристов-теоретиков. Великий Суарес расправился с ней коротко: hactenus tamen, ut existimo, tarn barbarae gentes inventae non sunt (лат. однако до сих пор, насколько можно судить, до такой степени варварских народов не существует). Несомненно, Сепульведа писал, не зная условий в колониях, и использовал чисто теоретические аргументы в поддержку системы, которая прибегала к практике ужасающе жестокого обращения. Безусловно, он также признавал справедливость порабощения пленных, взятых при подавлении восстания или во время несправедливой войны, – это было право завоевателя, признанное всеми в те времена. Однако к этому он добавил предостережение, что порабощение больше не является достойной уважения практикой среди христианских народов и что многие индейцы, вероятно, оказывали сопротивление, искренне полагая, что у них самих есть обоснованная причина вести войну. Порабощение этих людей, безусловно, будет несправедливым. Сепульведа в своих письмах выражал свое бурное несогласие с теми, кто обвинял его в жестокости в этом вопросе. Он предлагал не порабощать, а «поделить индейцев в городах и сельской местности среди уважаемых, справедливых и рассудительных испанцев, особенно среди тех, которые способствовали приведению их к повиновению новой власти, чтобы они имели возможность обучать своих индейцев добродетельным и гуманным обычаям и христианской религии, которую нельзя проповедовать силой оружия, а следует распространять путем наставления и личного примера. В обмен на это испанцы могут использовать труд индейцев для выполнения задач, необходимых для цивилизованной жизни». По мере того как индейцы больше узнавали про христианскую религию и знакомились с европейскими обычаями, они должны были получать и большую свободу – liberius erunt liberaliusque tractandi ministry; хотя Сепульведа и сомневался, что они когда-нибудь будут способны к самоуправлению в европейском понимании этого слова.