Эра войны. Эра легенд

– Я не льщу вам. Это не комплименты, а чистая правда. Я несколько лет наблюдала за вами, сидя под этим куполом. Вы способны слушать и слышать. Вы честны и принимаете интересы фрэев близко к сердцу. Вы единственная из не-миралиитов, кого я уважаю.

Имали потерла локоть.

– Значит, из уважения ты швырнула меня через весь зал?

– Да, – ответила Макарета и указала на мраморную статую фэйн Гхики. Щелчок пальцами – и изваяние рассыпалось в пыль.

Имали невольно вздрогнула от громкого треска, многократно усиленного куполом. Все стало предельно ясно. Глядя на груду обломков, которая некогда была весьма искусным изображением Гхики, она взяла себя в руки и произнесла:

– Прости, но я ничем не могу помочь. У меня нет такой власти, но даже если бы и была, я не стала бы тебе помогать. То, что ты сделала или пыталась сделать, – непростительно. Более того, твои поступки находятся за гранью разумного. Мы лишь недавно закончили ремонтировать здание и площадь, разрушенные тобой. Все наше общество зиждется на принципе «Фрэи не убивают фрэев» и на безоговорочном уважении к фэйну.

– Думаете, Лотиан – хороший фэйн?

– Хороший или плохой – не важно. Он – фэйн, и с этим ничего не поделать. Кроме того, ты призываешь к установлению строя, в котором миралииты станут богами, а все остальные, вроде меня, – их рабами. Надеюсь, ты понимаешь, что мне не по душе такие нововведения.

– Я согласна на любого фэйна, даже не из миралиитов, если он не станет меня казнить. – Макарета опустила глаза. – Эйден, Ринальд, Инга, Флинн, Орлена, Тандур… их всех убили без надежды на загробную жизнь. Флинна сожгли заживо… его кожа расплавилась, но ему до последнего не позволяли умереть.

Имали кивнула. Лотиан отдал приказ, чтобы все жители столицы присутствовали на казни. Сама она не исполнила его волю, сказавшись больной. Ей было довольно зрелища мучений Зефирона во время поединка. До нее доходили слухи о казни мятежников: десяткам зрителей стало дурно, и многих еще долго мучили кошмары.

– Вы – куратор Аквилы. У вас есть влияние.

Имали заметила в лице Макареты страх. Перед ней не бешеная собака, а напуганный ребенок, сирота, молящая о помощи. Девушка была бледна, под глазами залегли темные круги. Она явно похудела. Эта юная заклинательница способна разнести на кусочки мраморную статую, а сама тает на глазах.

Где ты пряталась? Какую жизнь вела целый год, раз наконец пришла ко мне?

– Я буду делать все, что захотите. Я хорошо владею Искусством. – Макарета произнесла несколько слов, щелкнула пальцами, и груда обломков вновь превратилась в статую Гхики, как будто ничего и не произошло. – У меня не осталось ни друзей, ни близких. Полагаю, я могу представлять для куратора Аквилы определенную ценность. А еще вы в некотором роде обязаны мне жизнью.

– И чего именно ты хочешь?

– Сейчас? – Макарета облизнула запекшиеся губы. – Поесть и поспать в безопасном месте. А потом… не могли бы вы попросить фэйна о помиловании или, может быть, убедить его прекратить поиски. Я уеду куда-нибудь подальше и начну новую жизнь. Очень тяжело постоянно держать защиту, чтобы меня не обнаружили. Я даже не могу побриться. Это отвратительно. – По щеке девушки скатилась слезинка. – Мне… мне всего сто шестнадцать лет. Я… – Она судорожно вздохнула и вытерла глаза. – Я не хочу, чтобы моя жизнь прервалась так рано. Я совершила ошибку и глубоко раскаиваюсь. Нас затянуло во все это… простите меня.

И она расплакалась.

Девчонка явно давила на жалость, однако Имали провела почти три тысячи лет, общаясь с гораздо более ушлыми типами, чем Макарета. Она встала, подошла к девушке и обняла, позволив ей поплакать у себя на груди.

– Мне страшно.

– Еще бы, – отозвалась Имали.

На лестнице раздался звук шагов. Макарета умоляюще взглянула на Имали.

– Спрячься за колонной.

Девушка тут же исчезла из виду.

Что я делаю? Укрываю беглую преступницу. Это же измена!

В зал вошел фрэй. Имали не помнила его имени, однако одежда вошедшего поведала ей все, что нужно о нем знать, – гонец из Тэлвары. В руке он держал письмо.

– Послание, – произнес он, коротко поклонившись.

– Послание? Откуда?

– Из Алон-Риста. Если бы птица прилетела из другого места, мы дождались бы фэйна. Но, возможно, ее послал сам фэйн, и тогда письмо предназначено вам.

Имали взяла деревянный футляр, обмазанный воском, и открыла его.

Слуга ждал.

– Ты можешь идти, – сказала она.

Гонец хотел узнать, что в письме. Он бросил на Имали разочарованный взгляд и вышел.

Дождавшись, когда его шаги стихнут, Имали достала из футляра маленький свиток пергамента и развернула. Она прочитала послание трижды, прежде чем Макарета вышла из-за колонны и подошла к ней.

– Что там? – с надеждой спросила девушка.

– Здесь не сказано, что фэйн погиб, – сказала Имали. – Письмо вообще не от фэйна. Похоже, его прислали наши враги из Алон-Риста.

На лице Макареты отразилось разочарование.

– Что там написано? – повторила она.

Имали смяла послание в ладони и улыбнулась.