Эра войны. Эра легенд

Как ни странно, в этом она не сомневалась. Лотиан не стеснялся казнить направо и налево, наоборот, устраивал из казней представления, заставляя всех смотреть, как вершится справедливость. Если бы он хотел ее убить, то сделал бы это прилюдно.

Так что ему от меня нужно?

В течение года они практически не общались. Фэйн не посетил ни одно из заседаний Аквилы. Ходили слухи, что всю зиму Лотиана терзала черная тоска, и лишь весной, после смотра лучников, ему немного полегчало. С наступлением тепла его надежды расцвели пышным цветом и теперь оказались грубо растоптаны.

А вдруг он собирается отречься от престола? С первого дня его правления я желала, чтобы нами правил кто угодно, только не миралиит. Но что, если Лотиан действительно сложит полномочия? Раз уж мы не в силах противостоять рхунам при власти миралиита, какие у нас шансы без него?

Синна закрыла дверь в зал. Лотиан отошел от окна, приблизился к Имали и тихо произнес:

– Давай поговорим о послании, которое ты получила после моего возвращения с Грэндфордской битвы.

– От вождя рхунов?

– Именно.

– Вы желаете рассмотреть их предложение заключить мир?

Идея казалась слишком удачной, чтобы верить в ее выполнимость. Имали даже не помышляла о такой возможности.

– Беда в том, что мы не знаем, когда оно было отправлено – до или после битвы, – склонившись к ней, еле слышно прошелестел Лотиан.

Он думает, я знаю?

Фэйн молчал. Решив, что он ожидает ответа, Имали произнесла:

– У меня нет точных сведений, когда именно случилась битва и сколько времени занял полет птицы из Алон-Риста до Эстрамнадона. Единственное, что могу сказать наверняка, – голубь прилетел за шесть дней до вашего прибытия.

Лотиан уселся на трон и задумался. Имали предположила, что он пытается произвести подсчеты. Судя по раздраженному выражению лица фэйна, ему не удалось решить задачу.

– Если послание отправили перед битвой, оно ничего не значит. Если после, оно означает все. Я должен знать точно.

Фэйн с отчаянием смотрел на Имали. Впервые она искренне ему посочувствовала, на краткий миг увидев перед собой правителя, изо всех сил старающегося защитить своих подданных. Чтобы спасти жителей Эриана, он готов был поступиться гордостью. Имали подумала, что, возможно, ошибалась: до сегодняшнего дня она считала Лотиана заносчивым миралиитом, неспособным управлять государством и убежденным, будто остальные фрэи существуют исключительно для его пользы.

– Может, стоит отправить ответ? У вас есть голуби. Поинтересуемся, в силе их предложение или нет.

– Опасно, так мы рискуем показаться слабыми. – Лотиан задумчиво потер подбородок. – Но если не случится чуда, что мне остается? Видно, недалек тот день, когда нам всем придется обратиться в умалинов и молить Феррола о милосердии.

Вэсек подкараулил Мовиндьюле у выхода из зала совещаний.

– Позвольте вас на минутку, мой принц.

За последнее время Мастер Тайн сильно сдал: волосы поседели, лицо оплыло, кожа обвисла. Старику и полагается выглядеть старым, однако Мовиндьюле казалось, что Вэсеку никак не больше тысячи двухсот. После Грэндфордской битвы Мастер Тайн будто прибавил еще тысячу лет. И он такой не один.

– Хотел узнать, не доходили ли до вас известия о возрождении Серых Плащей.

– Серых Плащей? Нет, ничего не знаю.

Вэсек разочарованно покачал головой. Они с Мовиндьюле неспешно двигались по направлению к лестнице, ведущей к воротам Тэлвары.

– Вам что-то известно?

– Ничего особенного, но мне платят за подозрительность.

– Однако что-то навело вас на такую мысль.

Вэсек пожал плечами и принялся неловко спускаться по лестнице, шлепая сандалиями по белому мрамору.

– Наступили опасные времена. Войско поредело, мелкие селения разорены, а многие жители… скажем так, их боевой дух как никогда низок. Ваш отец, – понизив голос, добавил он, – весьма справедливо подметил: вера в миралиитов утрачена. Раньше фрэи боялись заклинателей, а теперь рхунов. Кое-кто – точнее, много кто – обвиняет во всем миралиитов. – Вэсек тревожно оглянулся. – Опасаюсь, фэйн нынче уязвим и ослаблен неудачами.

Мовиндьюле употребил бы выражение «совсем сбрендил», однако он был принцем, а Вэсек – Мастером Тайн.

– Если кому-то придет в голову посеять смуту, сейчас как раз подходящий момент. Во дворце мало охраны, а в городе всего четверо миралиитов.

– Всего четверо? – не поверил Мовиндьюле.

– Именно так. Вы, ваш отец, Видар и Синна.

– А как же… – Принц задумался. Он не мог похвастаться широким кругом общения, а до войны вообще мало кого знал. Онья погибла в Грэндфордской битве, Касимер тоже. – Погодите, а как же Кримсон? – Ему вспомнился миралиит, явившийся в Тэлвару прошлой осенью.

– Кримсона отправили на реку.