Эрагон.Брисингр

- Ты волнуешься по поводу своего нового командира или того, куда Насуада может послать тебя на этот раз?

- Нет.

Она помолчала некоторое время.

- Каждый раз, когда ты уходишь, я чувствую, как будто ко мне потом возвращается меньше тебя. Ты стал настолько мрачным и тихим... Если ты хочешь рассказать мне о том, что тебя беспокоит, ты можешь сделать это, ты же знаешь, независимо от того, насколько это ужасно. Я - дочь мясника, и я видела свою долю того, как гибнут люди в сражении.

- Хочу! – воскликнул Роран, задыхаясь этим словом. - Я никогда не хочу думать об этом снова. - Он сжал свои кулаки, прерывисто дыша. - Истинный воин не чувствовал бы себя так, как я чувствую.

- Истинный воин, - сказала она, - сражается не потому, что хочет этого, а потому, что вынужден. Человек, тоскующий по войне, человек, наслаждающийся своими убийствами, он - скотина и монстр. Независимо от того, сколько славы он завоевывает на поле битвы, это не может стереть тот факт, что он не лучше бешеного волка, который может обратиться против своих друзей и семьи, как и его противники. - Она поправила в сторону прядь волос с его брови и погладила его макушку, легко, медленно и чувственно. - Ты когда-то рассказывал мне, что «Песнь о Геранде» была твоей любимой из историй Брома, что именно из-за нее ты сражаешься молотом вместо меча. Помнишь, как Геранд не любил убивать и с какой неохотой он заставлял себя вновь поднимать оружие?

- Ну да.

- И все же он считался величайшим воином своей эпохи. - Она задержала его щеку своей рукой и повернула его лицо к своему так, чтобы он был вынужден вглядеться в ее торжественные глаза.

- И ты – величайший воин из всех, кого я знаю, Роран, здесь или где-нибудь еще.

Пересохшим ртом он сказал:

- А как же Эрагон или…

- Они все и вполовину не столь доблестны, как ты. Эрагон, Муртаг, Гальбаторикс, эльфы... все они идут в битву с заклинаниями на губах и мощью, далеко превышающую твою собственную. Но ты, - она поцеловала его в нос. — Ты не более чем человек. Ты сталкиваешься со своими противниками, стоя лишь на своих двоих. Ты не маг, и все же ты убил Двойников. Ты быстр и силен лишь в человеческих пределах, и все же ты не уклонился от нападения на Раззаков в их логове и освобождения меня из их темницы.

Он сглотнул.

- Меня защищали заклинания Эрагона.

- Но не более. Кроме того, у тебя не было никакой защиты в Карвахолле, но ты же тогда сбежал от Раззаков?

Поскольку он не ответил, она сказала:

- Ты не более чем человек, но ты сделал такие вещи, которые даже Эрагон или Муртаг не смогли бы сделать. Для меня, это делает тебя величайшим воином в Алагейзии… Я не могу припомнить никого другого в Карвахолле, кто бы преодолел такие трудности, как ты, чтобы спасти меня.

- Твой отец пошел бы на это, - сказал он.

Он почувствовал своим телом ее дрожь.

- Да, он пошел бы, - прошептала она. - Но он никогда не смог бы убедить остальных следовать за ним, как это сделал ты.

Она сжала его руку в своей.

- Что бы ты ни увидел и ни сотворил, у тебя всегда буду я.

- Это - всё, в чем я когда-либо буду нуждаться, - сказал он и сжал её в своих объятиях, не отпуская какое-то время. Затем он вздохнул.

- Однако, мне хотелось бы, чтобы эта война подошла к концу. Мне хотелось бы снова вспахать поле, и посеять зерно, и собрать его, когда оно созреет. Сельское хозяйство - каторжный труд, но, по крайней мере, это - честный труд. Эти убийства, вот они бесчестны. Это – кража… кража людских жизней, и ни один разумный человек не должен стремиться к этому.

- Как я и сказала.

- Как ты и сказала.

С трудом, он заставил себя улыбнуться.

- Я забылся. Сижу тут и обременяю тебя своими неприятностями, когда у тебя полно собственных забот.

И он накрыл своей рукой ее округлившееся лоно.

- Пока мы женаты, твои неприятности всегда будут и моими, - прошептала она и уткнулась носом в его руку.

- Некоторые неприятности, - сказал он, - и никому больше не придется переносить их, особенно тем, кого ты любишь.

Она отодвинулась от него на дюйм-другой, и он увидел, как ее глаза стали поблекшими и вялыми, какими они становились каждый раз, когда она обращалась к воспоминаниям о времени, проведенном в заключении в Хелгринде.

- Нет, - прошептала она, - некоторые неприятности никому больше не придется переносить.

- Ах, не грусти.

Он притянул ее поближе, качаясь с ней взад-вперед и изо всех сил желая, чтобы Эрагон не находил яйцо Сапфиры в горах Спайна. Через некоторое время, когда Катрина вновь обмякла в его руках, и он уже не чувствовал ее напряжения, он погладил изгиб ее шеи.

- Ну же, поцелуй меня сладко-сладко, а затем вернемся в постель, ведь я устал и поспал бы.

Она засмеялась в ответ тогда и поцеловала его наиболее сладко, а затем они улеглись на раскладушку, как и прежде, а снаружи было все еще тихо за исключением реки Джиет, которая текла мимо лагеря, никогда не останавливаясь, никогда не отдыхая и пролилась в сны Рорана, где он вообразил себя стоящим на носу судна, с Катриной под боком, и вглядывающимся в утробу гигантского водоворота, Кабанье Око.

34 Глумра.