Ересь Робаута: Гвардия Ворона (ЛП)

Когда владыка сказал, что нужно сделать так, чтобы клоны не могли пойти против нас, то это тоже было целесообразно. Несмотря на то, что наша методика могла повредить их умы, последствия от их схода с ума были куда, куда страшней. Наш Легион могли за это жестоко наказать.

Когда шпионка Малкадора увидела морг, заполненный замороженными трупами отбракованных, сохраняемых для дальнейших исследований… Я не мог позволить ей уйти. Она бы разнесла слухи о том, что мы делали, и они бы ни поняли, для чего это мы делали. Для них это не показалось бы обязательным.

Затем пришло предательство. Мы его так, конечно, не называли. Для нас это было восстание против тирана, который обвёл человечество вокруг пальца, чтобы стать богом. И что, если мы прольём кровь сородичей в его ходе? Разве не заслуживает будущее нашего вида таких жертв?

Уничтожить Киавар было легко после этого. Когда владыка Коракс рассказал нам, как страдал в юности, мы захотели отомстить за его боль. Нас не волновало то, что те, кого мы замучили в ходе совершения мести, были в этом не повинны. Нас уже ничего не волновало.

А затем было путешествие в это проклятое пространство, полёт головой вперёд в бездну за истиной — этой истиной! Ужасной, ужасной истиной! Великолепное безумие этого, звуки раскалывающей реальности вокруг нас, и голоса, голоса! Они смеялись, смеялись над нами, смеялись над войной, смеялись надо всем! Они…

[Вслед за этим субъект начинает кричать нечленораздельно на протяжении нескольких часов, после чего успокаивается и продолжает говорить.]

Они смотрели тогда, как они смотрят сейчас… они смотрят изнутри, не снаружи… изнутри.

[Субъект перестаёт разговаривать после этих слов и смотрит вперёд, не реагируя ни на что. Он вновь возобновляет своё признание через несколько дней, никак не отреагировав на психологические и физические принуждения со стороны.]

Отрывок из признания Скорбящего.

Согласно признанию, за окончательное свершение мести Коракс заплатил остатками своей человечности. Чудовищные эксперименты, проведённые для этого апотекариями Девятнадцатого Легиона, которые и так уже далеко зашли в своей работе по клонированию Астартес, окончательно столкнули их в бесчеловечность и безумие. После уничтожения Киавара Коракс изменил цель для своей ненависти. На несколько недель, пока его звездолёт двигался по орбите вокруг мёртвой планеты, он погрузился в размышления и вымещал свою фрустрацию на пленниках. Его Легион между тем ушёл в глубину порчи, а колдуны, что наложили заклятья на техновладык, исследовали новые области своего нечестивого искусства. В конечном счёте, именно один из их экспериментов дал Кораксу новое направление для действий.

На борту «Тени Императора» группа колдунов решила призвать демонов и привязать их к телам генетически разработанных людей, созданных апотекариями специально для устойчивости к одержимости, надеясь на то, что они получат Одержимых воинов, не рискуя жизнями Астартес. Но что-то пошло не так, и ритуал завершился тем, что погибли не только подопытные субъекты, но и семь колдунов. Что ещё хуже, могучее порождение Варпа воплотило себя в их плоти. Но оно не стало нападать на экипаж звездолёта и крушить всё подряд, а, напротив, осталось в ритуальном кругу и стало взывать к Кораксу, предлагая поговорить.

Уже видевший мощь, которую показали на Истваане Ультрамарины, Коракс стал завидовать Жиллиману и решил частично подражать ему. Владыка Воронов опасался, что после победы восставших он окажется очередным вассалом Жиллимана, а не равным ему. Хотя месть Императору была главным мотивом для Коракса, чтобы присоединиться к восставшим, желание быть свободным от страха уничтожения тираном тоже играла свою роль, и ему просто так не хотелось менять одного сюзерена на другого. Потому он рискнул поговорить с гостем из варпа.

В прошлом Коракс уже видел последствия от неправильной работы телепортаторов — когда плоть и броня воинов сплавлялась в единое целое. Существо, стоявшее в середине ритуального круга, было внешне похоже на подобный сбой, но

гораздо более масштабный. Атрофированные человеческие конечности торчали из массы плоти и керамита, постчеловеческие лица смотрели на него с разных углов — то были лица библиариев, попытавшихся провести ритуал. Хотя это отродье вызывало у Коракса отвращение, он знал, что это была лишь маскировка, скрывавшая его настоящий лик, не более чем марионетка из плоти, управляемая чужеродным разумом.

Рты всех шести лиц отродья открылись одновременно и заговорили с неестественной синхронностью:

— А, Корвус Коракс, отпрыск Императора Человечества. Наконец-то мы встретились.

— Я не сын этого тирана, тварь, — огрызнулся примарх.

Существо засмеялось дисгармоничным хором голосов, которые Коракс знал — то были голоса его сыновей, но он уже давно не слышал, чтобы хоть кто-то из них смеялся.

— Ты не можешь отречься крови, текущей по твоим жилам, вороний владыка. Это один из уроков, которые тебе придётся усвоить на пути к славе.