Еретик. Книга 3

– И вообще, стой ровно, а не как баба на сносях! Сюда явятся высокие чины, и если выяснится, что я тебе подсобил, попадет всем. Тебя-то просто пнут взашей, а вот и мне, и Жильберу влетит.

Ансель кивнул, подумав, что если его здесь обнаружат, вряд ли инквизиция будет настолько милосердной, чтобы просто пнуть его взашей.

– Тс! Идут, – прошипел стражник и замер. Ансель тоже вытянул спину и постарался успокоить бешено колотящееся сердце.

Из прохода во внутренний двор донеслись шаги нескольких человек. Ансель не осмеливался повернуться и начать разглядывать их, хотя краем глаза заметил одежду архиепископа, шагавшего в сопровождении своей монашеской свиты. Позади него шел епископ Лоран – изрядно постаревший и осунувшийся за те несколько лет, что Ансель не видел его. Цвет лица Лорана казался почти серым, будто это его самого, а не Вивьена много дней держали взаперти. Рядом шло двое представителей городской знати. Их Ансель никогда прежде не видел, но знал, что подобные казни устраиваются в присутствии городских властей. Возможно, один из них – мэр? Шествие замыкал Ренар Цирон. Ансель не удержался и перевел на него чуть более явный взгляд, однако молодой инквизитор не обратил на это никакого внимания. Он смотрел себе под ноги, а выражение его лица было преисполнено такой внутренней скорби, какой Ансель никогда не видел у этого маловыразительного человека.

Процессия шла в сторону небольшого помоста, рассчитанного на точное количество мест – сидячих для епископа, архиепископа и знати и стоячих для свиты монахов и Ренара. Судя по всему, этот небольшой помост соорудили накануне и после этого полностью очистили тюремный двор, чтобы никто лишний не попался на глаза высшему духовенству и первым лицам города.

«Мелкие, кощунственные лицемеры», – прозвучал голос в голове Анселя, и он даже не смог понять, принадлежало это замечание Гийому или ему самому.

Спустя некоторое время все разместились на небольшом помосте, стоявшем на довольно значительном расстоянии от второго – того, к которому был приделан одинокий позорный столб.

– Что-то не спешат вести заключенного, – полушепотом произнес Ансель.

– Не волнуйся. Без него не начнут, – усмехнулся второй стражник. – Не переживай, все увидишь.

Ансель опустил голову и прерывисто вздохнул.

Вдруг шаги послышались снова. На этот раз шло гораздо меньше людей, и шагали они медленно, неровно. Сердце Анселя вновь заколотилось чаще.

«Вивьен…» – подумал он. Как истово он боялся, что смертник посмотрит на него и узнает! Они могли встретиться взглядами в любой момент.

***

Перед выходом во внутренний двор тюрьмы плащ с капюшоном с Вивьена бесцеремонно сорвали, потревожив травмированные плечи. Не обратив внимания на его болезненную заминку, стражники продолжили толкать его по знакомому маршруту, и Вивьен невольно вспоминал, как примчался сюда затемно, чтобы попытаться освободить Рени. Слезы обожгли ему глаза. Зная о неотвратимости казни, Вивьен на мгновение даже посчитал это искуплением за то, что он – пусть и по приказу Лорана – сделал с бедной девушкой.

Тем временем стражники вывели его во внутренний двор тюрьмы. Здесь Вивьен снова ощутил уличный холод, содрогнулся и покачнулся. Два помоста, попавшие в его поле зрения, едва не сделали перед глазами крутой оборот. Теперь он смотрел только на позорный столб, возвышающийся над одним из них. И, судя по тому, что под ним не лежало дров, их будут устанавливать иначе: вертикально, с большим количеством хвороста у вершины, так, чтобы еретик максимально долго не задохнулся от дыма и ощутил настоящую агонию.

Вивьен внутренне содрогнулся и ощутил дурноту, однако продолжил делать один болезненный шаг за другим. Его провели мимо стражников, дежуривших у выхода во внутренний двор тюрьмы, и краем глаза Вивьен уловил на себе заинтересованные взгляды, но у него не нашлось сил посмотреть на этих людей в ответ.

«Они, видимо, знают, кто я и что совершил», – подумал он, и эта мысль вызвала у него подобие нервной усмешки.

Стражники провели смертника мимо помоста, на котором расположилась знать. Вивьен почувствовал отвращение и не стал смотреть в ту сторону. Он смотрел на позорный столб, представляя, как мучительно будет к нему подниматься. Эти несколько шагов дались ему с огромной тяжестью, и когда он преодолел необходимое расстояние, ему показалось, что сейчас он, словно мертвец, повиснет на путах.

Стражники развязали ему руки, подтолкнули к столбу, и Вивьен не успел ощутить облегчение в травмированных плечах, как ему снова завели их за спину и завязали – на этот раз за столбом. Через миг стражники удалились.

На помосте для знати Гийом де Борд поднялся со своего места. Он начал зачитывать приговор, но говорил слишком тихо – возможно, чтобы не вещать на всю тюрьму о том, что вероотступник прежде служил в рядах инквизиции. До Вивьена долетали отдельные слова, которые он не хотел слышать. В его ушах громче звучал другой голос: