Еретик Жоффруа Валле

— Глупость и ещё раз глупость, — ответил Раймон. — Ты мне ничего не должен. И прекрати эти постоянные разговоры о деньгах, если не хочешь, чтобы я на тебя обиделся. А вот бриллиант я бы на твоём месте брать в дорогу не стал. По нынешним временам это слишком опасно. Пусть он и дальше лежит у меня.

— Бриллиант нужен мне сейчас, — пояснил Базиль, — чтобы довести до конца дело, о котором я мечтаю с детства.

— С помощью бриллианта? В Риме? А если вас ограбят?

— Ты ставишь меня в неловкое положение. Я выпрашиваю у тебя свою собственную вещь. За два года ты, я понимаю, привык к бриллианту. Да и задолжал я тебе немало. Но ведь я готов рассчитаться…

— Из-за какого-то камешка, — буркнул Раймон, — ты готов разрушить нашу давнюю дружбу.

— Я? Разрушить? — удивился Базиль.

— Я знал, что всё так кончится. Знал! Выкладывай деньги и забирай свой камень!..

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ Остриё шпаги

Попасть в папский дворец в Ватикане оказалось несложно. Однако добиться у папы приёма Базиль не сумел. Папа Пий V не желал видеть посланника французского короля.

— Советуем вам удалиться из Рима, — вразумляли маркиза де Бука и Жоффруа Валле в канцелярии Ватикана. — Не рекомендуем вам проявлять настойчивость, добиваясь аудиенции у его святейшества. Если папа прослышит о вашей настойчивости, дело может принять худой оборот.

— А я как раз и хочу, чтобы папа прослышал о нас и чтобы дело приняло худой оборот, — с неразумным упорством твердил маркиз.

— Давай уедем, — уговаривал его и Жоффруа. — Ничего хорошего нам здесь не дождаться.

— Прости, но ты ошибаешься. Ты, Жоффруа, знаешь обо всём, на свете, но здесь, прости, я ближе к истине.

Всю дорогу от Парижа до Рима проговорили они об истине, пугая верзилу Антонио своими крамольными разговорами. С полным безразличием к их беседе относился лишь Проспер, слуга Жоффруа Валле. С тех пор, как у него вырвали язык, он навсегда лишился и слуха.

По дороге в Рим Базиль с удивлением обнаружил, что он ничего не знает. Ничего! Ни о Птолемее, создавшем единую звёздную схему мира, ни о Копернике, доказавшем, что Птолемей кое в чём ошибался. Он ничего не знал ни о Васко да Гама, открывшем морской путь в Индию, ни о Магеллане, совершившем первое кругосветное путешествие. Он ничего не знал ни о Колумбе, ни о Рафаэле, ни о Микеланджело, ни о Леонардо да Винчи… Он не знал ни о ком и ни о чём. Его память сияла такой первозданной чистотой, будто он только что родился.

— Но объясни мне, — растерянно говорил Базиль. — Я честный и смелый человек. У меня есть острая шпага. Зачем мне знать всё то, о чём ты рассказываешь? Что от этого изменится?

— Когда ты поймёшь, что мысль сильнее шпаги, — говорил Жоффруа, — то сумеешь делать больше, чем делаешь сейчас.

— Каким образом? — недоумевал Базиль.

— Представь себе, что ты родился слепым, — пускался в рассуждения Жоффруа. — Окружающий мир для тебя — сплошная чёрная ночь. Ты работаешь, предположим, в дубильной мастерской, где обрабатывают кожи. Что тебе нужно? Ложку мимо рта ты не пронесёшь. Стакан с вином — тоже. Тебе рассказывают, что салат имеет зелёный цвет, яичный желток— оранжевый, а сырое мясо — красный. Тебе втолковывают, что сало белое, а еебо голубое. Но что тебе до всего этого, когда ты вообще не знаешь, что такое цвет! Да и зачем практически нужно знать, что сало белое, а мясо красное? Разве от этого они становятся вкуснее? Но вот случилось чудо. Явился святой и, оросив твои глаза волшебной водой, дал тебе немного зрения. И вот тут, узрев малую толику, ты сразу поймёшь, что такое цвет, и захочешь увидеть больше. Ты познаешь прелесть красок и почувствуешь, что уже не можешь без них. И чем больше ты будешь видеть, тем больше тебе начнёт казаться, что ты ещё почти ничего не видел. Мир столь огромен, а ноги у тебя такие медленные… Так и в знаниях. Кто не знает ничего, тот ни к чему и не тянется.

— Ладно, — соглашался Базиль, — пусть будет так. Но вот спорят люди: что вокруг чего вращается — Солнце вокруг Земли или Земля вокруг Солнца. К чему этот спор? Из-за чего тут копья ломать?

— Совсем недавно, — сказал Жоффруа, — спорили на другую тему: какая она, Земля, — плоская или шарообразная. Зачем? К чему был этот спор? Из-за чего ломать копья?

— Да, из-за чего? — согласился Базиль.

— Допустим, ты считаешь, что Земля плоская. И решил дойти до её края. Любопытство всё время движет человеком, не даёт ему стоять на одном месте. Ты идёшь, идёшь, а края всё нет и нет. И тогда ты поступишь так, как Магеллан, пустившийся в кругосветное путешествие. Пойдёшь в плавание и узнаешь, что Земля — шар. Вот тебе и ответ на твоё «из-за чего тут копья ломать». Без крамольных смельчаков жизнь замрёт. С ними и благодаря им люди когда-нибудь, двигаясь ко всеобщей истине, уничтожат виселицы и эшафоты, костры и тюрьмы. Когда-нибудь веру перестанут насаждать силой. Споря и расходясь во мнениях, люди перестанут убивать друг друга. Они научатся терпимо относиться к мнению противной стороны. Люди поймут, что сила чаще всего отстаивает вчерашнее, а мысль зовёт вперёд.