Эрийский Лев (СИ)

— Знали ли вы воина по имени Терон? Он из простой семьи. Пошел в армию солдатом. Говорят, он заслужил ваше уважение.

Терон молчал. Как же велико сейчас было его желание сказать: «Это я». Но Эрийский Лев еще не завершил свою миссию, его образ сейчас был намного важнее простого солдата Терона.

Диос помнил о нем…

Этого знания ему будет достаточно, чтобы любить его еще сильнее.

— Он умер в плену, спасая мою жизнь.

Диос схватился руками за края дверного проема и покачнулся, но выпрямился и поблагодарил за правду. У Терона все сжалось внутри, было так больно, как никогда не было в бою. Он сам уже запутался в своей лжи, которую считал во благо, но остатки разума ему подсказывали, что Эрийский Лев должен жить с именем Анвара из рода Публиев.

Восстание завершилось так, как и все кампании главного военачальника Эрии, — превосходно. Молниеносная, быстрая атака. Агрессивное нападение. Моральное давление силой. Хитрые маневры. У Сафона не было ни шанса. Бывшего императора приговорили к заключению в храме Юпитера на дальнем рубеже, а новым, как и планировалось, стал Октавиан, который принялся наводить порядок с первого же дня своего правления. Спустя несколько месяцев посыпались аресты казначейских воров и консулов-вымогателей. Казна Эрии быстро восстановилась, несмотря на то что Октавиан отдал полученные сундуки с золотом и драгоценностями обратно Фалеям. Вот за что продал своего Льва Сафон. Терон попросил оставить ему лишь одну вещь из двадцати сундуков. Она не принадлежала фалейцам, а была украдена у него в плену. Он отдал за нее почти все свое годовое жалованье, но вещица того стоила, хоть и не была особо ценной: тонкий серебряный браслет с двумя маленькими камешками бирюзы. Он купил его у караванщиков, что шли из самого Ура…

Тогда он посчитал за добрый знак, что старый подарок вернулся к нему в руки, но Диос не появлялся, хотя Гаур исправно докладывал, что молодой Виттерий восстанавливает свой дом. Потом доклады сменились на краткие записи: «Виттерий посещает родовитые дома», «Виттерий принимает гостей», «Виттерий уезжал в свое загородное поместье». Одним словом, Диос Виттерий прекрасно жил без Эрийского Льва, а Терон с каждым днем все больше впадал в состояние апатии, даже работа не спасала.

Он стал часто сидеть в ксисте, что по его приказу разбили около дальнего кабинета. Там было спокойно: журчание фонтанчиков успокаивало, аромат ночных цветов отдавался сладковатым дурманом, а над головой можно было до утра считать звезды, чем он и занимался последние недели, изматывая себя бессонницей.

— Ты жалок, — пробурчал себе под нос бывший Эрийский Лев, а теперь почетный военный трибун в новой Республике, держа в руке кубок неразбавленного вина. — Ждешь его как собака.

— Отчего же как собака?! Я вижу перед собой только сильнейшего льва, к которому решился прийти один влюбленный смертный, — ласково проговорил за спиной Терона Диос Виттерий.

Бокал выпал из дрогнувших пальцев и разбился о мраморную кладку небольшого фонтана. Терон медленно повернулся на голос и замер. В неярком свете фонарей волосы Диоса серебрились от лунной магии, а глаза сияли яркими сапфирами. Он расстегнул фибулу, повел плечом, и тонкая ткань хитона упала к ногам, оставляя его обнаженным.

Терон рвано вдохнул. Шагнул к Диосу, запустил пальцы в мягкие волосы, притянул к себе и жадно поцеловал.

========== Ночь ==========

Эрия окрасилась в божественный белый. Праздник Двух Светил — двух верховных сестер Муар и Суар — пришел на эрийские земли. Смерть и рождение. Начало и конец. Вечный круг жизни, в котором мерилом достоинства служила только человеческая душа, что была легче перышка. В этот святой праздник все жители Эрии надевали белоснежный женский пеплос в знак уважения к матерям, повязывая его скрученной своими руками веревкой, что целый год плели из нитей с дощечек о замоленных грехах перед жрецами. И чем длиннее был пояс, тем дольше стоять такому грешнику на коленях, держа в руках огромные белые свечи у ворот храма богинь-сестер.

Никто в эту ночь не смел унижать или понукать за чужие грехи: не людям решать судьбу человеческую, а только богам. На целый оборот светила Эрия замирала в белоснежной дымке одеяний и свечей, останавливая всю работу, чтобы очиститься и «родиться заново».

Терон отпустил всех слуг, даже старика Гаура, хоть тот и настаивал на своем присутствии в доме.

— Да кому я нужен в этот священный праздник, Гаур? Иди спокойно с семьей на гору Лиаф, поклонись сестрам и замоли за меня грехи. Я никогда не умел просить, тем более у богов. Только позорить тебя буду.

— Хозяин, но как же так? А кто ж еду вам принесет, кто воды нагреет?

— Сам, — устало ответил Терон и улыбнулся. Гаур иногда забывал, что он не Анвар, а мальчишка с улицы — уж он точно с голоду не умрет в доме, полном еды.

— Хорошо, хозяин. Тогда я пошел. Никого не впускайте! — крикнул он уже около ворот, которые Терон быстро за ним закрыл.

Его белый пеплос так и остался на кровати в спальне, а он надел удобную кожаную юбку. Молния его порази, но женскую тряпку он не напялит.