Эрих и школьная радиостудия

— Я тоже сначала удивлялся, — рассказывал довольный Гофман. — Учитель или даже директор школы, думал я, — это человек, который всю жизнь только и занимается наукой, читает книги да обучает ребят. Ему, мол, даже гвоздя как следует в стену не вбить. А когда мы стали устанавливать радиопередатчик, Герхард вдруг заболел, и я остался один. Как, думаю, управлюсь к понедельнику, — неизвестно. Но тут как-то днем явился Бруммерт и предложил помочь мне. Черт его принес, подумал я, воображаю, что у нас получится! А потом я только удивлялся… Вечером он мне все рассказал. Но я уже и так догадывался обо всем. Мы ее здорово смонтировали, установку-то, а, Франц? Мы, два стреляных воробья, и наши молодые друзья из производственной группы СГМ[2], которые к нам забежали. В понедельник все было готово, минута в минуту. А как прошла первая передача?

— Блестяще! — ответил Бруммерт. — Ребята в восторге. Завтра сам их услышишь.

Гофман взглянул на часы.

— Очень жаль, но мне придется вас оставить, — надо вечером кое-куда пойти, и дел у меня еще очень много.

Гофман ушел, а Мальхус и Бруммерт решили еще немного посидеть и поговорить.

— Как у вас работает пионерская организация? — поинтересовался Мальхус. — Мой мальчишка только и говорит о своем отряде.

— Организация работает отлично, — ответил директор и стал рассказывать о классе, которым он руководил.

— Вот, например, был у нас тяжелый случай. Отто, — приятели зовут его Буби[3], — этого мальчика всегда что-нибудь отвлекает от дела, голова набита одним вздором. Однако он совсем не глуп. Если приложит усилия, — получает хорошие отметки. Но, к сожалению, его рвение очень быстро остывает. Бывало так, что вопросы о том, как смастерить хорошо выверенный бумажный змей или пополнить свою коллекцию марок, казались ему важнее, чем подготовка к предстоящему диктанту. А вот с тех пор, как Буби приняли в пионеры, его стали изо дня в день критиковать. Ребята уделяли ему много внимания и, наконец, добились того, что он стал лучше учиться.

Эрих и Вольфганг тоже были плохими учениками. Но и они подтянулись, с тех пор как Юрген взял на себя обязательство следить за их домашними заданиями. Юргену нелегко пришлось, — родители обоих мальчиков ему в этом не помогали. Договорится он с Эрихом вместе готовить уроки, а тот не явится и назавтра объясняет это тем, что отец его не пустил, мальчишки, мол, будут заниматься одними глупостями. Отец всегда стоит подле Эриха, когда тог готовит уроки, и если какая-нибудь страничка испорчена хотя бы крошечной кляксой, вырывает листок из тетради. Мальчик должен все переписывать заново, пока не получится так, как будет угодно отцу. А о том, что он отбивает таким образом у сына всякую охоту к учебе и любовь к школе, отец и не думает.

С Вольфгангом дело обстояло иначе. Он не любил ходить в школу и всегда выполнял домашние задания кое-как, небрежно; его родители вообще не обращали внимания на то, как он готовит уроки. Мальчик мог делать все, что ему было угодно, и вместо того, чтобы заниматься, зачитывался детективными приключенческими романами. Поэтому ребята прозвали его Ищейкой. Но постепенно Вольфганг стал тяготиться этим прозвищем. Теперь он злится, когда его так называют. Я уверен, что когда-нибудь ребята добьются своего, и ему так надоест эта кличка, что он сам постарается избавиться от нее.

Впрочем, и с хорошими учениками тоже хватает хлопот. Петер, например, лучший ученик в классе, — очень одаренный мальчик, по страдает излишним честолюбием. Он должен быть одновременно повсюду, принимать участие во всем, а когда ему говорят: право, достаточно уже тебе работы и всяких нагрузок, — он чувствует себя оскорбленным и срочно сам берет на себя еще что-нибудь. Ну, результаты получаются, в конце концов, плачевные.

Но и его пионеры сумеют вовремя попридержать, если Петер захочет, как говорится, прыгнуть выше головы; в этом отношении я спокоен, — довольным тоном заключил директор.

Рабочие за соседним столом поднялись с места и дружелюбно попрощались с ними.

— Я иду с вами, — сказал Мальхус, когда директор тоже встал. — Сегодня вечером я свободен.

Уставший человек ожил

— Пройдемся немного пешком? — предложил Бруммерт, когда они вышли на улицу.

Мальхус сразу согласился:

— С удовольствием, я так редко бываю на воздухе. Жена ушла с детишками к матери; время у меня есть.

Ветер из южного перешел в западный; посвежело. Появились облака, которые быстро покрыли все небо. Сверху упало несколько капель, но собеседники не обратили на них внимания.