Эркюль Пуаро

– Ecoutez[128], мадам, я не прошу вас открывать мне ваши секреты. В этом нет необходимости. Я и так знаю все наперед. Такова уж судьба детектива, он должен все знать.

– Детектива? – глаза ее расширились. – Я помню, вы тоже летели на этом самолете. Так это были вы!

– Совершенно верно. Это был я. А теперь, мадам, давайте займемся делом. Как я уже сказал, я не настаиваю, чтобы вы во всем доверились мне. Вам не придется первой ничего мне рассказывать. Рассказывать буду я. Сегодня утром, примерно час тому назад, вас посетил один человек, кажется, по имени Браун.

– Робинсон, – тихо сказала Сесилия.

– Это неважно. Браун, Смит или Робинсон, он называет себя каждый раз по-иному. Приходил он сюда шантажировать вас, мадам. Он завладел определенными документами, которые, скажем прямо, дискредитируют ваше имя. Одно время все это находилось в руках мадам Жизель. Теперь они у этого человека. Он предложил их вам, видимо, тысяч за семь.

– За восемь.

– Значит, за восемь. А вам, мадам, нелегко, видимо, быстро собрать эту сумму?

– Я вообще не могу ее достать. Не могу... Я и так  уже вся в долгах. Даже не знаю, что мне делать.

– Успокойтесь, мадам. Я дам вам совет.

Она, не отрываясь, смотрела на него.

– Но как вы об этом узнали?

– Очень просто, мадам. Я Эркюль Пуаро. Eh bien, не бойтесь, положитесь на меня. Я сам займусь этим мистером Робинсоном.

– Ну, а сколько за это возьмете вы? – резко спросила Сесилия.

Эркюль Пуаро поклонился.

– Я попрошу лишь фотографию одной очень красивой леди. С ее собственноручным автографом.

– О, господи, я не знаю, что мне делать... Нервы... Я схожу с ума!

– Нет, нет, все в порядке. Верьте Эркюлю Пуаро. Но, мадам, я должен знать правду, всю правду. Не скрывайте от меня ничего, иначе вы свяжете мне этим руки.

– И вы поможете мне выбраться из неприятности?

– Я вам клянусь, что вы больше никогда не услышите о мистере Робинсоне.

– Хорошо. Я вам все расскажу.

– Прекрасно. Итак, вы заняли деньги у этой Жизели?

Леди Хорбери кивнула.

– Когда это было? Точнее, когда это все началось?

– Полтора года тому назад. Я оказалась в очень трудном положении.

– Проиграли?

– Да. Мне ужасно не везло.

– И она дала вам столько, сколько вы хотели?

– Сначала нет. Для начала это была небольшая сумма.

– Кто вас послал к ней?

– Раймонд. Мистер Барраклаф слышал, будто она охотно дает деньги под проценты женщинам из высшего общества.

– Но впоследствии она давала вам больше?

– Да. Любую необходимую мне сумму. В то время это казалось каким-то чудом.

– Да, это было чудом, но особого сорта, чудом мадам Жизель, – сухо заметил Пуаро. – Я догадываюсь, что еще до этого вы и мистер Барраклаф стали... друзьями?

– Да.

– Но вам вовсе не хотелось, чтобы об этом узнал ваш муж?

– Мой муж просто ограниченный эгоист! – со злостью воскликнула Сесилия. – Он уже тяготится мною. И с удовольствием бы женился на другой. Для него это был бы предлог потребовать развода со мной.

– А вы не хотите развода?

– Нет. Я... я...

– Вам нравится ваше положение. И, кроме того, вы пользуетесь весьма солидным доходом. Совершенно верно. Les femmes[129], конечно, должны заботиться о себе. Но продолжим наш разговор. Потом встал вопрос о возвращении денег этой особе?

– Да. Но я их не могла вернуть. А потом дело приняло скандальный оборот. Эта ведьма пронюхала про меня и Раймонда. Она собрала полные сведения о местах, днях и прочем. Я даже не знала, как это ей удалось.

– У нее были свои источники информации, – сухо заметил Пуаро. – И, видимо, она пригрозила вам переслать все эти сведения лорду Хорбери?

– Да. В том случае, если я не заплачу.

– А вы не могли заплатить?

– Нет.

– Значит, ее смерть – это провидение?

– О, да. Все удивительно кстати, – с жаром воскликнула Сесилия Хорбери.

– Да, действительно. Но вы, очевидно, все-таки нервничали?

– Нервничала?

– Но, мадам, ведь вы – единственная из числа всех пассажиров, у кого были основания желать ее смерти!

У нее перехватило дыхание.

– Знаю. Это ужасно. Я страшно переволновалась.

– Особенно потому, что накануне ее отъезда из Парижа вы заходили к ней и у вас произошла сцена?

– Старая карга! Она не уступала ни на йоту! Мне показалось, будто она наслаждалась своей властью надо мной. О, это настоящий хищник. Она вывернула меня наизнанку, выжала, как лимон.

– И все же при допросе вы заявили, что никогда раньше не встречали этой женщины?

– Естественно. А что я еще могла сказать?

– Вам, мадам, действительно ничего другого не оставалось, – задумчиво произнес Пуаро.

– Все было отвратительно, одна голая ложь. А этот ужасный инспектор, сколько раз он приезжал сюда, все выпытывал! Но я чувствовала себя в безопасности, я видела его насквозь. Он ничего не добился.

– Когда о чем-то догадываешься, нужно быть уверенным в своих догадках.

– А потом, – продолжала Сесилия, – я полагала, что если что-то и должно было обнаружиться, оно обнаружилось бы сразу. Я чувствовала себя в безопасности. Вплоть до получения этого письма.

– И все это время, вы ничего не боялись?

– Ну, как можно? Конечно, боялась.

– Чего? Разоблачения? Или ареста за убийство?