Эркюль Пуаро

Мисс Гилкрист решительным движением надела свою черную шляпку и подоткнула под нее выбившуюся прядь седых волос. Предварительное дознание назначено на двенадцать часов дня, а сейчас было только двадцать минут двенадцатого. «Ее серый костюм выглядит вполне прилично, – подумала мисс Гилкрист, – особенно с этой только что купленной черной блузкой». Конечно, ей бы хотелось быть одетой во все черное, но, увы, ей это не по средствам. Она окинула взглядом свою чистую и аккуратную спаленку, где на стенах красовались изображения гавани Бриксхэм, Кокингтон-Форджа, Энстей-Коува, Кьянси-Коува, гавани Полфлексан, Баббакомб-Бэй и т.п. И на каждом размашистая подпись Коры Ланскене. С особой нежностью глаза мисс Гилкрист остановились на этюде с видом гавани Полфлексан. Другой любящий взгляд, сопровождаемый вздохом, достался выцветшей фотографии на комоде, по которой можно было судить о том, что представляла собой незабвенная чайная «Ивушка».

Звонок на входной двери внизу оторвал мисс Гилкрист от созерцания ее сокровищ.

«Господи боже мой, кто бы это мог...» – пробормотала мисс Гилкрист и начала спускаться вниз по скрипучей лестнице. Звонок повторился, а следом раздался и сильный стук в дверь. Мисс Гилкрист встревожилась. На мгновение она даже замедлила шаг, но затем двинулась к двери, уговаривая себя не быть такой дурой.

На пороге стояла молодая, изящно одетая женщина в черном, с небольшим чемоданчиком в руках. Она сразу же заметила на лице мисс Гилкрист тревогу и быстро сказала:

– Мисс Гилкрист? Я Сьюзен Бэнкс, племянница миссис Ланскене.

– Ах, ну да, конечно. Входите, пожалуйста, миссис Бэнкс. Осторожно, не наткнитесь на вешалку, она стоит так неудобно. Сюда, будьте любезны. Я не знала, что вы приедете на дознание, а то приготовила бы кофе.

– Благодарю, мне ничего не надо. Простите, если я вас напугала.

– Нет, нет, что вы, хотя, по правде говоря, я действительно чуточку испугалась. Очень глупо с моей стороны. Вообще-то я совсем не нервная. Я сказала адвокату, что не побоюсь остаться здесь одна, и осталась. Наверное, из-за дознания и оттого, что я... думала о всех этих вещах, но целое утро я что-то нервничаю. Поверите ли, примерно полчаса назад в дверь позвонили, я едва смогла заставить себя открыть, хотя, разумеется, просто глупо думать, что... убийца вернется, да и зачем ему это? И конечно, это была всего-навсего монахиня, собиравшая на сиротский приют, и я почувствовала такое облегчение, что дала ей два шиллинга, хотя я сама не католичка

и вовсе не симпатизирую этой религии с ее монахинями. Впрочем, думаю, что сестры из ордена Милосердного Сердца действительно делают доброе дело. Но, прошу вас, садитесь миссис Бэнкс. Вы приехали поездом?

– Нет, у меня машина. Проулок такой узкий, что я не смогла проехать к дому. Но у вас тут есть что-то вроде заброшенного карьера, и я оставила машину там.

– Проулок действительно узкий, но ведь здесь почти нет движения. И вообще это очень одинокое место. – При последних словах мисс Гилкрист слегка вздрогнула.

Сьюзен Бэнкс оглядывалась вокруг.

– Бедная старая тетя Кора, – сказала она. – Тетя оставила все, что у нее было, мне, вы знаете?

– Да, мистер Энтвисл говорил мне. Надеюсь, мебель вам пригодится. Я знаю, вы недавно вышли замуж, а мебель сейчас такая дорогая. У миссис Ланскене были такие прекрасные вещи!

В душе Сьюзен не согласилась с этим. У Коры не было вкуса к антиквариату. Обстановка здесь представляла собой нечто среднее между образчиками модернизма и предметами с претензией на «художественность».

– Мебель мне не понадобится, – сказала Сьюзен, – у меня есть своя. А это все пойдет с аукциона. Вот... разве только вы захотите что-нибудь взять. Я буду очень рада... – Сьюзен остановилась в некотором смущении, но мисс Гилкрист не нашла в предложении ничего странного и просияла.

– Вы очень добры, миссис Бэнкс. Но, видите ли, у меня тоже есть мои собственные вещи. Когда мне пришлось расстаться с моей маленькой чайной, знаете, из-за войны... это было так грустно... то я не все продала. Кое-что из мебели и картины, оставшиеся после моего папы, я сдала на хранение, потому что, я надеюсь, когда-нибудь у меня снова будет мой маленький домашний очаг. Но все равно, я вам очень благодарна, и если вам действительно не жаль, то вот этот раскрашенный чайный столик милой миссис Ланскене... Он такой очаровательный, и мы всегда пили за ним чай.

Сьюзен, поморщившись, взглянула на маленький зеленый стол, разрисованный огромными пурпурными цветами клематиса, и поспешила сказать, что она с удовольствием подарит его мисс Гилкрист.

– Огромное спасибо,

миссис Бэнкс, но, право же, мне неловко быть такой корыстной. Ведь у меня уже есть все прекрасные картины миссис Ланскене и ее аметистовая брошь... Быть может, мне следует вернуть ее вам?

– Нет, нет, что вы!

– Вы хотите разобрать вещи? После дознания, наверное?

– Пожалуй, я останусь на пару дней и разберусь со всем.

– Вы хотите сказать, что будете ночевать здесь?

– Да, а что, это почему-то неудобно?