Эркюль Пуаро и Шкатулка с секретом

– Чем тут так гадко пахнет? – спросила Дорро. – Это что, цианид? Неужели у цианида такой омерзительный запах?

– Никакого цианида здесь нет, и мистер Рольф чувствует себя отлично, – сказал Кимптон. – Мой указательный палец спас его от мук, а теперь скромно молчит в час своего звездного торжества. – И он повертел пальцем в воздухе.

Вбежал запыхавшийся Гарри Плейфорд.

– Яд! – крикнул он своей жене. – Рольфа отравили. Кэтчпул мне только что сказал.

– Что? Да он спит, как младенец, – возразила Дорро.

– Он говорил что-то странное, – ответил я им. Да, диагноз Кимптона оказался верным, но я, хоть убей, не мог понять, как можно испытывать такую бурную радость из-за каких-то выпущенных газов, игнорируя при этом любопытнейшую историю, которую Рольф рассказал о людях, обсуждавших его похороны.

Однако подробностями никто так и не заинтересовался. Всех заворожил палец Кимптона: одни смеялись, глядя на него, другие шарахались в притворном отвращении, а кто-то – точнее, Гарри Плейфорд – рассматривал его с таким восторгом, словно то был не палец, а живой поэт-лауреат. Хотя, честно говоря, вряд ли живой лауреат вызвал бы у него столько интереса, вот мертвый – другое дело: а вдруг да представился бы случай набить его голову опилками и повесить на стену где-нибудь в гостиной?

Где же Пуаро, куда он запропастился?

Глава 11 Подслушанный разговор

Пуаро наконец-то объявился, и на него стоило посмотреть! Никогда еще я не видел, чтобы у кого-то на лице было написано столько вопросов сразу. Но я не дал ему раскрыть рта и сразу принялся рассказывать то, что, по моему мнению, ему было необходимо знать.

– Ему уже легче. Но сначала он кричал, что его отравили, вот я и испугался. Хотя зачем кому-то покушаться на Орвилла Рольфа? Видимо, все же незачем. Посмотрите-ка, щеки у него уже порозовели. Кимптон говорит, что всё в порядке, а он врач.

– Хотя пациент сомневался в моих способностях, – сказал сам Кимптон. – Собака неблагодарная!

Я подошел к Пуаро и заговорил с ним шепотом, так, чтобы нас не подслушали:

– Рольф кое-что сказал, и это меня беспокоит. – Я был полон решимости поведать его историю тому, кто отнесется к ней серьезно.

– Подождите, mon ami. Вы были у леди Плейфорд?

– Да. Она в полном порядке. К тому же ее комната как раз через площадку от этой. Пока мы тут возились с Рольфом, ни один человек в здравом уме, всерьез намеренный совершить убийство и выйти сухим из воды, не стал бы этого делать, ведь его наверняка заметили бы. Никто из нас тоже ни на минуту не оставался в одиночестве.

– Убийцам случается работать и в парах, не так ли? – спросил Кимптон, прямо-таки сияя от того, что ему удалось подслушать. Черт бы его побрал!

– С другой стороны, я понимаю ваши сомнения – трудно вообразить, чтобы здесь, в Лиллиоуке, нашлись двое людей, способных достичь такой степени взаимопонимания и единодушия в стремлении к общей цели, – добавил он.

– Продолжайте, Кэтчпул. – Пуаро ответил на фривольность доктора холодным взглядом.

Не было смысла шептать дальше, раз Кимптон все равно все слышал, и я произнес вслух:

– Рольф что-то говорил насчет открытого гроба. Он сказал…

– Одну минуту, пожалуйста. Виконт Плейфорд, доктор Кимптон, могу я попросить вас выйти в сад и продолжить поиски Софи Бурлет и Майкла Гатеркола? Мы до сих пор не знаем, где они и что с ними.

– Сейчас займусь, старина, – сказал Гарри и сразу вышел.

– Я иду спать, – сказала Дорро. – Ужасный был вечер, такой утомительный…

Кимптон возразил Пуаро:

– Пусть местонахождение Гатеркола и Софи неизвестно, но они взрослые люди и вправе быть там, где им захочется. То же касается меня, особенно теперь, когда пищеварительная проблема мистера Рольфа счастливо разрешилась. А я ничего не желаю сейчас так сильно, как удалиться со своей дражайшей в спальню и обменяться с ней на сон грядущий парой милых пустячков. Вы позволите, Пуаро? Странно, почему вам с Кэтчпулом вздумалось вести себя так, словно здесь должны кого-то убить, и уж совсем непонятно, почему мы все должны подыгрывать вам в этой, если мне будет позволено так выразиться, шараде, – впрочем, кажется, я уже выразился.

– Поступайте, как вам будет угодно, месье.

– Ура! Спокойной ночи! – И он, крепко взяв Клаудию за руку, повел ее к выходу.

Я и Пуаро остались с Рольфом наедине. Тот коротко всхрапывал через равные промежутки времени, подрагивая плотно сомкнутыми веками.

Наконец я смог изложить Пуаро то, что Рольф сказал об открытом гробе. Пуаро слушал внимательно. Затем, ни слова не говоря, присел рядом с кроватью на корточки и отвесил адвокату звонкую оплеуху.

Рольф открыл глаза.

– Осторожно, старина, – сказал он.

– Немедленно проснитесь, – приказал Пуаро.

Ответом ему был недоумевающий взгляд.

– А разве я сплю?

– Да, месье. Пожалуйста, больше не засыпайте. Кэтчпул рассказал мне, что вы слышали, как кто-то говорил о вашей смерти и о том, что вас будут хоронить в открытом гробу. Это так? Вы действительно это слышали?