Эрлин из Красного Дома. Книга 1

— Я? Эрлин… возможно, то, что я скажу цинично, но лучше понять сейчас. Даже если я смогу добиться отмены запрета и жениться на тебе, это мало что изменит для меня лично. Особенно, если Совет проголосует за казнь. Но даже если нет, даже если они слова отложат — все равно ничего не изменит. Я не смогу быть тебе хорошим мужем. Я не смогу быть с тобой, не смогу любить тебя, как мужчина женщину. Да, на пару раз, чтобы все могли засвидетельствовать возможность и законность брака — меня хватит, но потом… Это слишком опасно. Повторять такое исключительно для удовольствия я уже не решусь. Просто не решусь так рисковать. Но, с другой стороны, нам ведь и не нужно повторять. Тебе сейчас нужна защита Синего Дома, а не любовные ласки. Если ты не боишься, мы может попробовать провернуть это.

— Я не боюсь.

В этом есть что-то дико неправильное. И все же, ответить «нет» Эрлин не сможет.

Да, ей нужна защита.

Но сказать, что кроме защиты не нужно больше ничего — тоже неправильно. Он волнует её как мужчина, уж самой себе Эрлин может найти силы признаться. И она его волнует тоже… слишком наглядно, такие всплески силы не скрыть.

И все равно это брак по расчету? Какой расчет может быть у Хёнрира?

— Тогда мы можем попробовать, — говорит он.

Так неправильно.

— Мне нужна защита, — говорит Эрлин. — А скажи, что нужно тебе? Почему ты готов пойти на это?

Хочется понять…

Нет, если уж быть совсем откровенной, она так надеется услышать о чувствах. Пусть не о любви, но хоть о том, что его влечет к ней. Хочет, чтобы он произнес это вслух.

Наверно, это больно, но… то, что он отвечает — еще больнее.

— Мне будет приятно, если ты будешь рядом, — говорит он, спокойно и прямо глядя ей в глаза. — Даст мне возможность почувствовать себя хоть немного человеком, живым. Скрасит оставшиеся дни.

Без всяких эмоций, сожалений, просто как факт.

А Эрлин едва удается сдержаться, чтобы не залепить ему пощечину. Это невыносимо.

— Не смей! — твердо говорить она. — Не смей говорить так. Не смей сдаваться. Всегда можно найти выход. Ты сильнее любого лорда Леса, даже Хель говорит это.

Хочется расплакаться. Но Хёнрир, лишь мягко улыбаясь, легонько гладит пальцами её руку.

— У меня будет очень строгая жена, — говорит он.

— А ты как думал? — Эрлин невольно всхлипывает, стараясь сдержаться. — Женщина из Красного Дома не может быть мягкой и покладистой, так не бывает.

Он смеется, тянется ближе, касаясь губами её лба.

— Думаю, мне это нравится.

Глава 14.Разговоры

— Эта Лиль? Что пошло не так? — спрашивает она.

Отлично понимает, что это больной, неудобный вопрос, но ведь понять очень важно.

Хёнрир сжимает зубы, ноздри вздрагивают.

— Я был уверен, что справлюсь, — говорит он. — Никогда раньше не случалось такого, чтобы я ранил кого-то. Напугать — случалось. Бывало, что оставлял несколько синяков, заигравшись, но это… Никогда настолько не терял контроль. А еще и отец Лиль очень настаивал, что она должна выйти замуж невинной, то есть никакого опыта у нас с ней. Мне такое казалось немного странным, но я был влюблен и согласен на все. Сейчас многие, особенно отцы девушек, требуют, чтобы невеста провела ночь с женихом до свадьбы, хотят убедиться, что жених не совсем уж тварь. Да и наличие детей для обеих сторон — только преимущество. Вот ты, — он чуть улыбается, — идеальная невеста. Есть опыт, и гарантированно можешь родить здорового ребенка. Не каждая женщина может. Сейчас лорды начнут собираться сюда, готовясь к суду, и к тебе еще очередь выстроится, только выбирай. Так что, может быть, отдам тебя в хорошие руки. Мне тут уже Дагмер намекал, что если вы со Свельгом передумаете, то он бы очень рад взять такую жену.

Улыбается.

— Нет, — Эрлин качает головой. — Я не хочу.

Она и Дагмера-то этого с трудом представляет. Нет. И дело даже не в нем…

— Не торопись, — говорит Хёнрир. — Лучше учесть все возможности. А про Лиль… Я так и не понял, что произошло. Я всегда чувствовал, когда начинало подкатывать, если Лес, учуяв добычу, требовал свое. А тут внезапно, словно оглушило. То ли от того, что я выпил тогда на пиру, то ли… не знаю. Может быть, дело и вовсе не во мне, хотя я очень долго был уверен в этом. Я не пытаюсь перекладывать ответственность, но, вспоминая, такое чувство, словно резко и очень крепко сразу пережали силовые нити Леса, идущие к глазам, к голове. Так, что сеть рванулась и напряглась разом, и я отключился. И тварь очнулась первой.

— А кровь? — говорит Эрлин. — Что ты с ней сделал?

Хёнрир поджимает губы, долго смотрит ей в глаза.

— Я ударил её ножом.

«Зачем?» — глупый вопрос, Лес хочет крови, и в таком состоянии невозможно осознавать, что ты делаешь… Но отчего-то в этой истории ей видится подвох, что-то не так. Эрлин хочет понять, даже если придется задавать неудобные вопросы.

— Этим? — спрашивает она, кивает на ножны, пристегнутые к его ремню.

— Нет, — говорит Хёнрир. — Этот я в спальню не брал, оставил снаружи. Так, на всякий случай. У Лиль был свой. Когда я бросился на нее, она выхватила нож. Я отобрал и ударил её трижды, прежде чем очнулся.

Это все страшно, но…