Ермак

Он находился на земле. Вокруг было светло – слишком светло и жарко. Напротив него в диких конвульсиях крутился Яромир, его лицо быстро покрывалось большими волдырями, кожа отслаивалась от тела, одежда впаривалась в плоть, пузыри на руках лопались и превращались в черную корку. В один миг его волосы вспыхнули убивающим пламенем, которое тут же обхватило тело. Яромир сгорел заживо.

Над Ермаком стояла Диана. Она управляла огнем, который как послушный зверь убивал все живое на своем пути. Вся Аговеть словно умирающая тварь, загнанная в капкан: шипела, кричала и корчилась.

Неожиданно ведьма упала, ее руки обуглились до локтей, сапоги обгорели до дыр, грудь тяжело вздымалась – она потеряла сознание.

Стало тихо. Ни одного крика, лишь горящие дома потрескивали, пробивая гробовую тишину.

* * *

Большая влажная морда уткнулась в шею Ермака.

«Покша», – улыбнулся Ермак, он был глубоко признателен и тронут, что она не бросила его.

Уложив Диану поперек кобылы и кое-как перемотав свою руку, Ермак забрался на Покшу и направился в сторону монастыря.

На холме, когда солнце на половину вылезло из-за горизонта, Ермак обернулся: дым ровными полосами поднимался вверх, ни одной живой души, от деревни остался лишь пепел и черные очертания полуразрушенных домов.

Ночь получила сегодня достаточно смертей.

* * *

Доехав до монастыря Ермак свалился с лошади без чувств.

Следующим утром его разбудил Велибор. Ермак лежал на кровати в какой-то каморке, где находилась лишь кровать и маленький шкафчик.

Велибор не расспрашивал о произошедшем, лишь протянул Ермаку небольшой листок, чернила и перо. Он сказал, что направляется в столицу и спросил не передать ли что-нибудь для князя.

Аккуратным почерком Ермак вывел:

«Деревня Аговеть интересов для княжества не представляет».

Часть вторая

Ночь ласково окутывала тело. Холодные каменные стены монастыря брали в себя избыток влаги и духоты. В маленькое окошечко залетал приятный прохладный ветерок. В это же окошечко поступал удивительно нежный и мягкий лунный свет.

Еле слышно скрипнула деревянная дверь каморки. Босые женские ножки тихонько засеменили к кровати. Приятные нежные губы робко коснулись губ Ермака. Он проснулся. Последовал уверенный поцелуй. На губах остался тоненький слой теплой слюны. Ермак чувствовал щекочущие его лицо ресницы.

* * *

С того самого момента как Аговеть исчезла с лица земли прошло пару недель. Лучших недель. Хотя Ермак еще не мог поднять левую руку и просыпался по ночам от боли в плече, а кисти Дианы все еще тряслись. Это были те дни, ради которых стоит жить. Когда весь мир для тебя – это другой человек, когда весь мир для него – это ты, когда все остальное испаряется. И нет больше ни страданий, ни печали, ни времени, ни других людей. Есть только вы, гуляющие вечерами вдоль небольшой речушки, бегущие по полю, дурачащиеся словно дети, валяющиеся все ночи в одной кровати и просыпающиеся лишь к обеду.

Длинный огонек горящей свечи играючи танцевал, будоражащийся легким сквознячком. Его свет мягко выделял обнаженные тела. Сидя на краю кровати Диана наблюдала за грустным огоньком. Ермак поцеловал ее в шею. Диана улыбнулась, как улыбаются девушки, когда чувствуют искренность и когда искренне сами в самом важном чувстве, которым только могла наградить их природа.

– Ди, – шепнул Ермак, касаясь носом маленького ушка Дианы.

– Ммм? – промурлыкала она.

– Последние пару дней тебя что-то тревожит.

Диана тяжело вздохнула:

– Суд.

– Суд? – переспросил Ермак.

– Я сожгла заживо целую деревню. Я не говорю, что испытываю сожаление, хотя, быть может, нечто похожее и гложет меня, но очень глубоко, в самой глубине души. Там были дети, там были невинные и я не знаю, что управляло мной тогда. Но я сделала, то что сделала. И это не могло пройти бесследно. Через десять дней меня вызывает ложа чародеек, чтобы вершить надо мной суд.

– Что с тобой будет? – спросил Ермак.

– Очень надеюсь, что меня оправдают. Но мне нужна будет твоя помощь.

– Я готов, – сказал Ермак.

– Нет, еще рано, – улыбнулась Диана.

Ермак хотел было что-то добавить, но указательный палец коснулся его губ. Диана встала, взяла со шкафчика маленькие ножницы и села напротив Ермака. Он смотрел в ее глаза. Она аккуратно наклонила его голову к себе и щелкнула ножницами. Небольшая прядка волос оказалась в ее руке. Обмотав прядь вокруг своего тоненького пальчики Диана, сняла с себя медальон в форме треугольника и открыв его положила туда аккуратно сложенную прядь волос.

– Обычно принято, что мужчины хранят небольшой локон своей возлюбленной, – сказал Ермак.

Диана улыбнулась и приложила медальон к своей груди. Ермак взял кончики цепочки и закрыл застежку на шее Дианы.

– Как ты будешь добираться до суда? Мне определенно нужно будет достать тебе сапожки.