Эротический и эротизированный перенос

Промежуточной стадией, релевантной для понимания любви в переносе в развитии теории переноса, является "Фрагмент анализа случая истерии" (1905), в котором Фрейд описывает перенос как конечную выработку продолжительной болезни пациентки: "Молено с уверенностью сказать, что во время психоаналитического лечения неизменно останавливается образование новых симптомов. Но продуктивные силы невроза никоим образом не угасли; они заняты созданием особого класса психических структур, большей частью бессознательных, которым может быть дано название "переносов" (116).

В постскриптуме Фрейд приписывает преждевременное прерывание лечения Дорой собственной неудаче толкования переноса ("Мне не удалось вовремя справиться с переносом"). Фрейд начал осознавать это как техническую проблему. Дора отреагировала вместо припоминания: "Таким образом, перенос застал меня врасплох, и вследствие того неизвестного качества во мне, которое напоминало Доре герра К., она отомстила мне так же, как собиралась отомстить ему, и бросила меня точно так же, как, по ее мнению, она была обманута и брошена им". Проблематизируя межличностное пространство своего метода и не принимая во внимание сложностей с отцом Доры, что могло бы дать ответ на его вопрос о "неизвестном качестве", Фрейд задается вопросом: "Удалось бы мне продолжить лечение девушки, если бы я сыграл свою роль, если бы я преувеличивал значимость для меня того, чтобы она осталась, и проявил к ней теплый личный интерес — курс, который, после признания моего положения в качестве ее врача, был бы равносилен обеспечению ее заменой той любви, к которой она стремилась?". В подстрочном примечании Фрейд впоследствии сожалеет, что ему не удалось "вовремя обнаружить и сообщить пациентке, что ее гомосексуальная (gynaecophilic) любовь к фрау К. была сильнейшим бессознательным течением в ее психической жизни".

Концепция переноса претерпевает техническое расширение в "Воспоминании, повторении и проработке" (1914), а именно, в описании "невроза переноса" как "искусственного заболевания, которое в каждой точке доступно нашему вмешательству... При единственном условии, что пациент проявляет уступчивость, достаточную для соблюдения необходимых условий анализа, нам постоянно удается придать всем симптомам заболевания новый трансферентный смысл и заменить его обычный невроз на "невроз переноса", от которого он может быть излечен посредством терапевтической работы. Таким образом, перенос порождает промежуточную область между болезнью и реальной жизнью, через которую происходит переход от одного к другому". Имеется очень схожее описание в 28-й лекции "Лекций по введению в психоанализ" (1916-1917, 455) "болезни переноса" как повторения в анализе патогенных объектных отношений к значимым лицам из прошлого, от которых пациента следует освободить в борьбе за "новый объект", аналитика. Искусство "управления переносом", говорит Фрейд в работе "Воспоминание, повторение и проработка", состоит в "предоставлении" навязчивому повторению "права утверждать себя в определенной области. Мы впускаем его в перенос в качестве игровой площадки, на которой ожидается показ нам всего того относительно образа действия патогенных инстинктов, что спрятано в психике пациента" (154). Наконец, Фрейд допускает возможность того, что тщательная проработка сопротивлений окажет наибольшее воздействие на изменение пациента.

Концепция невроза переноса иногда идеологически перегружалась. В противоположность этому Лёвальд (1971) признает его значимость в качестве идеальной конструкции, которая организует сложную массу событий и задает определенный порядок в ином отношении хаотической констелляции событии; она функционирует как основа порядка. Лёвальд (1975) также рассуждал относительно промежуточной области невроза переноса и болезни переноса и о новой выработке внутренней истории жизни пациента (чьими соавторами являются аналитик и пациент) и сравнивал эту промежуточную область с порождением иллюзии, игрой, чье специфическое воздействие зависит от ее одновременного восприятия как реальности и как творения воображения. Такая двойная облицовка становится важным компонентом в опыте пациента. Лёвальд видит свои формулировки по этому поводу очень близкими к "третьей сфере, сфере игры", которая, по мнению Винникотта (1967), "охватывает творческую жизнь и весь человеческий культурный опыт". Рассматривая эту концепцию иллюзии, историк искусства Эрнст Гомбрич (1960) пишет о "промежуточной области между правдой и обманом..., в которой мы осознанно и по собственной воле подчиняемся иллюзии".

Толкование [22] в противовес удовлетворениюи облегчению .